Минут через десять Марина все-таки ответила:
-- Есть. И вино, и водка, и коньяк. Что будешь?
-- Лучше коньяк, -- ответила Марта, разглядывая камыши в синей напольной вазе, которая теперь стояла в углу пустая, спросила:
-- И что мы с этим будем делать?
Марина встала, посмотрела в окно, ответила, пожимая плечами:
-- Не знаю.
Потом глубоко вздохнула и полезла за стаканами и коньяком.
…С того раза Марта крайне редко приходила к Марине на работу. Даже если и заезжала за ней, то чаще всего ждала в машине на улице. Обе решили, что так будет лучше.
-- Что ты лыбишься-то? -- Джульетта налила водки в стакан, выпила, вытерла губы рукой, -- Нечего мечтать. Давай о деле говорить.
-- А что говорить? -- Марта посмотрела на нее удивленно, -- Я тебе ночью все рассказала... Обо всех наших делах...
-- Ну, положим, не все...
-- А что еще?
-- Пока не знаю. Но думаю, что не все. Допустим, образцово-показательный обыск мы устроили, работников попугали. Но мне думается, что искать следует не здесь. Здесь мы вряд ли что-нибудь найдем…
Она помолчала, почесала голову в затылке, глубоко вздохнула:
-- Как ты мне надоела… если бы ты только знала… Вечно у тебя все не слава Богу…
Марина посмотрела удивленно на Джули. А та облокотилась на стол, подперла ручкой подбородок, смотрела в задумчивости на бутылку водки.
-- Ну, соберем мы все картинки, что тут раскидали. Ну, парни мои выяснят, кто именно в папки их положил. Это на самом деле не сложно. Проблема в другом...
Джульетта продолжала рассуждать вслух, по привычке обращаясь к Марте, словно они были вдвоем. Но Марину очень уж смущала и тревожила эта невесть откуда вдруг взявшаяся вселенская еврейская грусть в глазах. Она видела, как Джульетта снова откинулась на диванные подушки, как она смотрит куда-то поверх Марты и загибает пальцы, словно фиксирует то, что говорит. И ловила себя на том, что ее теперь совсем не раздражают толстые руки этой женщины. Она видела, как Джульетта сосредоточена, видела напряженные складки на ее лбу, и впервые почувствовала к ней симпатию.
А Джульетта тем временем продолжала, по-прежнему обращаясь лишь к Марте:
-- Это не бизнес, детка. Это личное. И ты должна подумать, кому ты наступила на хвост, кого ты прищемила так, что заставила мстить тебе.
-- Почему ты думаешь, что дело во мне? Не мне же подложили...
-- Именно потому, что не тебе. Именно поэтому. У тебя все как было, так и осталось, а у нее все посыпалось...
-- Ну, положим, посыпалось не все, – заметила Марина, включаясь в разговор против обыкновения.
