- Кстати, а чего ты не поехала-то?
-- Говорю же, она меня не отпустила. Ну, не то чтобы не отпустила… Сама билет купила и в аэропорт отвезла. Но у нее было такое лицо… Словно я на войну ухожу. Или вообще на расстрел.
-- И ты осталась?
-- Ты б ее видела! Я сама ее такой ни разу не видела. Я просто испугалась.
-- Чего?
-- Не знаю.
Но после небольшой паузы добавила:
-- Того, что могу ее потерять.
Алена слышала, как дрожит голос Марины, видела глаза, наполнившиеся вдруг слезами, как она пытается сдержать их. Справившись с собой, наконец, она продолжила.
-- А при ее вспыльчивости и хронической ревности... Ты же знаешь ее характер. В общем улететь было решительно невозможно…
-- Она тебя ревнует?
Марина изобразила на лице удивление, но Алене показалось, что вопрос был ей приятен. Она сняла с правой руки бежевую лайковую перчатку, поправила волосы. Машинальным отточенным жестом, но очень красивым и отчаянно кокетливым. Ответила не без гордости:
-- Еще как!
Алена оценила и тон, и жест, и взгляд. Подумала, что пижонство не только у Марты любимое занятие, а и еще у кое-кого.
-- Можно подумать, что ты намерена признаться ей в беременности.
-- Скажешь тоже!
Марина улыбнулась: шутка показалась ей забавной. Но Алена была вполне серьезна. Да и Маринино веселье было недолгим. Она снова натянула перчатку, разглядывала ее. Потом посмотрела на Марту – пристально, чуть прищурившись. Только теперь ее взгляд не казался Алене ни холодным, ни оценивающим. Она вдруг поняла, или даже скорее почувствовала, о чем именно сейчас думает Марина. И ей вдруг захотелось прижать ее к себе и погладить по голове, успокаивая, как тогда, два года назад, ее саму гладил и успокаивал Кирилл. Если бы это была Марта, может быть, она так и сделала бы. Но Марина… Всегда такая холодная, бесстрастная, самоуверенная. Всегда такая независимая…
-- Нет, все-таки она ужасно выглядит.
-- Ты о чем? -- удивилась Алена.
-- О брюках...
-- Каких брюках?
-- Вон, видишь, -- и она кивнула на Марту, -- На коленях пузыри, на заднице висит, а она вцепилась в них – не стащишь. Говорит, мягкие... Кошмар какой-то!
-- И что?
-- Да ничего. Пусть носит, раз нравится. Хорошо еще, что не на работу.
Она глубоко вздохнула, как человек, который долго не мог принять важное решение и вот, наконец, принял. Встала, откинув плед, и пошла к Марте.
…В понедельник Марта приехала около восьми, спросила с порога:
-- Марины нет? Не звонила?
Алена отрицательно покачала головой, поинтересовалась:
