«Ладно, Фрэнк, я справлюсь с этим, я люблю тебя больше, чем прошлое». Она ждала.
«Ну, в школе у меня была девушка, она не была мне подругой, но она хотела переспать со мной, и так как все парни уже имели с ней связь, я подумал, почему бы и нет? Но у нее это было вроде шантажа. Она меня хорошо достала, я здорово взопрел, мне даже сейчас жарко. Может быть, поднялась температура в комнате или что?»
«Нет, Фрэнк, температура в комнате та же, но ты взял жар у нее, не так ли?», — спросил я.
«Она сказала, что ни с кем раньше этим не занималась. Я не поверил этому ни на минуту, но она хотела продолжения и как будто бы ни на кого больше не смотрела. Я вроде влез в это по самые уши, и однажды она сказала, что ждет ребенка. Я был сражен наповал. К тому времени я узнал, что у нее никого не было, и она хотела выйти замуж. Я действительно взопрел. Я бросил школу и нашел работу. Она брала надо мной верх, и я знал, что чем сильнее она будет нажимать на меня, тем меньше мне это будет нравиться. В конце концов, мне это надоело, и я не захотел ее больше видеть. Я ушел с головой в работу. Я полагаю, она нашла кого-нибудь еще, так как никакого ребенка не было. Я потерял целый год своей жизни! Я был так глуп!»
«Итак, вы бросили школу? И ваш мир ограничился „прокатным станом“?»
«Ну, это было не так уж плохо».
«Это то, как вы чувствуете поверхностно. Давайте посмотрим, как чувствует себя в вас тот школьник. Вы можете увидеть себя в шестнадцать лет?»
Он облокотился спиной на стул, расслабился и сказал: «Это клево! У меня есть друзья, я ненавижу школу, у нас есть учительница английского, такая паразитка! Я знаю, как она ненавидит меня. А мой учитель по труду — ничего себе, он говорит, что у меня природные способности что-нибудь мастерить. Я что-нибудь вырежу, найду работу и буду делать, что захочу».
«Спроси шестнадцатилетнего, что он чувствует по отношению к девушке».
«Дженни? О…Она клевая. Она страстная. Она не может оставить меня в покое. У-у-у…! Она славная, но если ты попадешься на ее крючок, то тебя нет, ты мертв».
«Почему это?»
Он переключился на голос самого себя в шестнадцать лет.
«Потому, что она хочет только тело, она хочет, чтобы мужчина заботился о ней».
«Что же в этом плохого?»
«Эй, брак создается для любви. Я не хочу закончить как мой старик…»
Он запнулся на полуфразе. Поднял голову: «О черт, мой старик не раз предупреждал меня, никогда не доверяй женщине, которая хочет этого от тебя. Мама умерла, когда мне было двенадцать лет, и я полагаю, что он никогда до этого не получал такой встряски, он никогда не говорил о ней непристойно, но резко отзывался о женщинах вообще, так никогда снова не женился».
