– Тошно мне дома, Димитрий Иванович. Давит он на меня отцовской памятью… Можно мне побыть возле тебя? Хоть малость?..
Встав из-за массивного стола, царевич подошел к родственнику, поглядел ему в глаза и неожиданно погладил по голове.
– Иные потери лечит лишь время, брат.
Затем положил руку на плечо и легонечко надавил, понуждая присесть на лавку.
– Сиди сколько хочешь. Только тихо.
Следующие часа два, или даже три, удельный князь Старицкий провел в почти полной неподвижности. Сквозь полуприкрытые глаза смотрел на то, как его царственный родич что-то пишет, разглядывал корешки многочисленных книг, слушал легкий шорох стального пера по белой глади бумаги, ощущая от всего этого удивительный покой и умиротворенность. И даже появление личной челядинки и ее грудной голос не смогли нарушить странную гармонию, хотя и пробудили легкое любопытство, после того как служанка поглядела на царевича, чуть-чуть поклонилась и отступила за дверь, пропустив в Комнату стряпчего Егория Колычева. Как этой Авдотье удается так хорошо понимать волю и желания своего господина?
– Долгие лета тебе, государь-наследник!..
Мимоходом глянув на Старицкого, мужчина с почтительным поклоном уложил перед хозяином покоев новомодный плоский замшевый тул – такие же, только выделанные из толстой грубой бумаги и с веревочными завязочками по краям, снискали немалую популярность у всех приказных дьяков царства Московского. Больно уж ладная вещица получилась!.. Тем временем будущий государь внимательно ознакомился с бумагами, недолго подумал, после чего одобрительно кивнул:
– Разрешаю. Что еще?
Вновь покосившись на родственника правящей династии, стряпчий шагнул поближе и склонился к самому уху своего повелителя, для пущей верности прикрыв губы ладонью.
– Вот как? Верные ли сведения?
– Как есть верные, государь-наследник Димитрий Иванович.
– И что же он хочет взамен? Серебра?
Вновь повторилась сценка с шепотом на ухо.
– Даже так?..
Вытянув из стопки на краю стола лист орленой бумаги, царевич Дмитрий написал алой киноварью короткое повеление для казначея, выведя напоследок подпись-тугру. В принципе, сделка выходила весьма выгодная, ибо за три небольших карманных зеркальца он получал то, о чем доселе только слышал, но ни разу не видел. То бишь книгу, написанную древними чертами и резами[62]. Может быть. С другой стороны, если продавец злонамеренно обманул не представившегося ему покупателя, то этого купца ждет много удивительных, но крайне неприятных открытий…
