И пять долгих часов он просидел без единого движения, изредка мигая своими зелеными, мерцающими как у кошки, глазами. Они становились все зеленее и зеленее, человек из Скотленд-Ярда все презрительнее и презрительнее, майор Норман все мрачнее и нетерпеливее, и даже я нашел, что время тянется как-то уж очень медленно.
В конце концов я встал и как можно бесшумнее подошел к окну. Расследование превращалось в фарс. Втайне я переживал за своего друга. Если уж ему и суждено было потерпеть неудачу, лучше чтобы это было не так позорно и смешно. Уставясь в окно, я мрачно наблюдал, как рейсовый пароход, стоящий у причала, изрыгает клубы дыма.
Из задумчивости я был вырван раздавшимся чуть не из-под моего локтя восклицанием Пуаро:
— Mes amis[20], приступим!
Обернувшись, я обнаружил, что с моим другом произошло чудесное превращение. Его глаза сверкали, а грудь ходила колесом.
— Я немного оплошал, друзья мои, но теперь… теперь я вижу свет во мраке!
— Я вызову машину, — бросил майор Норман, кидаясь к двери.
— Нет необходимости. Она мне не понадобится. Благодарение Богу, ветер стих.
— Вы хотите сказать, что пойдете пешком, сэр?
— Нет, мой юный друг. Я не святой Петр. Моря я предпочитаю пересекать на кораблях[21].
— Пересекать что?
— Моря, друг мой, моря! Чтобы быть последовательным, следует начать с начала. А начало этого дела — в Англии. Следовательно, туда мы и возвращаемся.
В три часа дня мы снова стояли на платформе Чаринг-Кросс. На все наши протесты Пуаро не обращал ни малейшего внимания, заявив, что возвращение к истокам не пустая трата времени, а единственно возможный путь. Во время этого пути он вполголоса переговорил с майором, результатом чего стала кипа телеграмм, отправленная последним из Дувра.
Благодаря специальным пропускам, оказавшимся у майора, мы добрались в рекордно короткое время. В Лондоне нас уже ждала большая полицейская машина с несколькими детективами в штатском, один из которых тут же протянул моему другу отпечатанную на машинке бумагу. Пуаро поймал мой вопрошающий взгляд.
— Список сельских больниц к западу от Лондона, — пояснил он. — Я запрашивал о нем из Дувра.
На бешеной скорости мы пересекли центр Лондона, выехали на Бэтроуд и направились дальше — через Хэммерсмит, Чизик и Брентфорд[22] — прочь из города. Я начал догадываться о цели нашей поездки. Виндзор и Аскот. Тут меня осенило: в Аскоте жила тетка Дэниелса. Значит, мы охотились за ним, а не за О’Мерфи.
Вскоре мы остановились у ворот изящной, ухоженной виллы. Пуаро выскочил из машины и позвонил. Я заметил, как по его сияющему лицу расползается хмурое недоумение. Видимо, что-то было не так. На звонок ответили, и Пуаро впустили внутрь. Он вышел буквально через несколько секунд и сразу залез в машину, коротко и резко мотнув головой. Мои надежды начали меркнуть. Шел пятый час… Даже если Пуаро нашел несокрушимое доказательство вины Дэниелса, что толку, если того, кто мог бы указать точное местонахождение премьер-министра, у нас все равно нет?
