— Ой, извините. Извините, пожалуйста!
Она чуть не наткнулась на высокую, тучную женщину, которая вдруг очутилась между нею и Берти. Марианна хотела было уступить ей дорогу, но отойти оказалось некуда — разве что прижаться к машине. Марианна замешкалась, но тут же сообразила: если отстану от Берти — прости прощай! — потянет к выходу. А выход — вон он, зияет проемом в стене, через него видна аллея, ведущая прямиком к воротам. Все-таки пришлось из-за толстухи сделать шаг назад. Куда она лезет? Что ей надо? Тычет Марианне пальцем в грудь — заставила ее отступить еще на шаг.
— Ты, дочка, не соглашайся!
— Я?
— Никому на ней не надо работать, на этой зверюге.
— Но…
А Берти идет себе дальше, рассуждает сам с собой, жестикулирует. Спохватившись, что у него за спиной происходит что-то неладное, он круто поворачивает обратно.
— Оставь ее в покое, Гавацци! Ты лучше меня знаешь, что не нам решать.
А Гавацци все уговаривает:
— Будь умницей, иди откуда пришла и не отнимай у нас время.
Берти:
— Она все знает. Начальник ей все объяснил.
— Кишка-то? Как же, он объяснит. Чин-чином, все как есть, по-честному.
— Короче говоря…
— Дочка, я против тебя лично ничего не имею. Я к тебе — с полным уважением. Ясно, тебе нужна работа. Поверь, душа болит, что приходится тебе такое говорить, но все равно скажу: уходи! Беги отсюда!
Помрачнев:
— А сама не уйдешь, вышвырнем!
Пальцем, которым она до этого упиралась в грудь девушки, Гавацци делает круговое движение.
Многие машины остановились. Весь ряд намоточных, одна крутильная и еще несколько в глубине цеха. Стали подходить рабочие. Те, кто остался на месте, тоже — каждый по-своему — дают понять, что новенькая должна поскорее отсюда выметаться. Двое пожилых и один молодой рабочий выстроились друг другу в затылок — будто боевой патруль — и многозначительно скрестили руки на груди. То здесь, то там разгораются споры, слышатся бранные слова, проклятья. В глубине цеха остановилось еще несколько машин. Общий гул смолк, слышно лишь, как гудит вон та, вот эта и эта машины: штрейкбрехеры.
Гавацци: — Я такой упрямой девчонки в жизни не видела!
Берти: — Ты лучше меня знаешь, что лезешь на рожон. И нас всех в неприятности втравишь. А зачем? Когда она увидит «Авангард», то сама…
Гавацци (ко всем присутствующим): — Нет, вы только подумайте! Неужели мы допустим, чтобы успех нашей борьбы зависел от того, испугается девчонка или нет?!
Ропот. Выкрики, проклятия в сторону стеклянного куба Рибакки. Но Рибакки там нет.
