Раз сказал «не бурчи», другой, третий… А я, надо признаться, не всегда был такой, как сейчас. Знаешь, что мне люди говорили? Ты, говорят, напрасно на заводе время теряешь: иди на киностудию — вот увидишь, гладиатором в «Камо грядеши» или рыцарем в «Этторе Фьерамоска» снимут. Бурчи не бурчи, а дело кончилось тем, что у нас с ней теперь пятеро детей. Пятеро! Целая команда. Еще бы ты ее не знала! Сильвия. Рядом с твоей приятельницей Амелией работает.
Не будь мы с ней коммунистами, мы бы, конечно, не решились заводить детей в самый разгар всех этих войн — мировых, колониальных, горячих, кипящих, полухолодных! Ребятам я всегда говорю: субботний вечер — мой, вернее, наш с матерью, а в воскресенье можете идти на все четыре стороны. Ты бы посмотрела, как мы отправляемся всемером в кино: я, жена и пятеро детей… Чуть ни целый ряд занимаем! Хоть тут нам большинство обеспечено. Кстати, сколько времени ты у нас работаешь? Месяц? Два? Я уже к тебе привык, даже перестал замечать, какая ты неприветливая. А ведь ты собой недурна. И с лица, и фигурой тоже. У меня, как у человека, влюбленного в собственную жену, есть свое преимущество — то, что я могу сказать девушке в глаза: «Пригожая ты девушка!» Как другие говорят: «Пригожий выдался денек!»
Да, вот еще что я хочу посоветовать. Не надейся найти выход из положения в том, чтобы завести себе подругу. У мужчин — другое дело. Когда двое мужчин дружат, они лучше, чем порознь. А девчонки сразу становятся квочками. Когда я вижу, как две подружки шепчутся, ходят под ручку, хихикают, охают да ахают, у меня появляется желание наскочить на одну из них, — пусть на менее красивую, неважно, — лишь бы избавить их друг от друга.
Почему бы тебе не остановить свой выбор на Сальваторе? Сальваторе-сварщике, а? Человек он свободный. Я точно знаю, что холостой. Парень что надо. И хорош собой и здоров: достаточно взглянуть на его зубы. И мотороллер у него есть. Разреши полюбопытствовать: сколько лет ты еще собираешься ездить на трамвае, в компании с двадцатью дюжими мужиками разного вида и возраста? А у мотороллера то преимущество, что водитель вынужден держать руки на руле.
В мое время, когда у нас с Сильвией только все начиналось, мотороллеров еще не было, были только мотоциклы, но в те годы о мотоцикле нашему брату можно было только мечтать. У меня даже велосипеда своего не было, приходилось брать в долг у знакомого мясника с улицы Вооруженных сил, некоего Гизланцони, Луиджино (его уже нет в живых). Бывало, посажу Сильвию впереди себя, еду и приговариваю: пусть велосипед не мой, а Луиджино, зато девушка моя. Так, каждый вечер — понемногу исколесили мы с ней пол-Ломбардии. Чувствую, больше не могу, и кричу ей: «Я с первого километра понял!» А она: «Что ты понял?» — «Что ты создана для меня!» «Что ты сказал?» — спрашивает. А я: «То, что ты слышала!» И знаешь, что она тогда сделала? Обернулась… Дело было в мае, теплынь… Перед тем как сесть на велосипед, я пиджак снял и, чтобы ей было мягче сидеть, под нее подложил; рубашку тоже расстегнул, а под рубашкой — ничего, в чем мать родила. Парень — загляденье! Так вот, оборачивается моя святоша и, недолго думая, ка-ак чмокнет меня вот сюда, не знаю, как эта косточка называется, аж след остался, неделю не проходил. Я совсем обалдел, сердце забилось, на глазах слезы. Я же, понимаешь ли, совершенно этого не ожидал! Ну и врезался в тумбу, около самого полицейского! А нам с Сильвией хоть бы хны: так и стоим, обнявшись. Велосипед между ног, пиджак в педали застрял, вокруг— толпа… Чего стыдиться-то? Что мы любим друг друга? Что всё на виду? Бог ты мой, какая же мы были красивая пара! Как вы с Сальваторе. По крайней мере, с виду. А что будет на деле — жизнь покажет.
