Гавацци кинулась ему наперерез:
— Мне надо с тобой поговорить.
— Я слушаю.
— Не здесь.
Берти оборачивается, смотрит на стеклянный куб Рибакки. Только что шеф был там, но сейчас его нет. Берти следует за Гавацци на некотором расстоянии. И только когда она сворачивает к мужской раздевалке, догоняет ее — тщедушный, весь как на шарнирах.
— Нет, туда не ходи!
— Хочешь, чтобы я завела тебя в женскую?
В раздевалке пусто. Уже нет смысла курить тайком: скоро конец работы и можно будет покурить на свободе. Уборными же все попользовались больше, чем надо. Сейчас рабочие на своих местах: кто старается побольше выработать, пока мастер не сделал отметку в листке, кто наводит порядок на рабочем месте, кто клянет за медлительность стрелки электрических часов, кто перебрасывается старыми как мир шуточками. Но как только зазвенит звонок, в ту же секунду…
Берти нервничает, будто они с Гавацци пришли грабить квартиру.
— Я не могу. Мне надо делать обход.
Гавацци озирается:
— Черт бы вас побрал! Сразу видно, что женщин здесь не бывает. Ну и помойку развели! А вонь какая… Неужели мамаши не научили вас хотя бы воду за собой спускать?
Внезапно она делает крутой поворот и идет в атаку:
— Как же насчет девчонки с «Авангарда»?
— Я думал, ты про Гуджу…
Но так уж Гавацци устроена: она может сосредоточиться только на чем-то одном. На том, что в данный момент тревожит ее ум и сердце. Когда ей сказали о совещании в уборной, она сразила своих товарок отповедью:
— Гуджа? Сделала глупость, пусть сама расхлебывает…
К Берти у нее другой разговор:
— Я видела, что она работает.
— Для «Авангарда» это как раз то, что нужно, ей-богу.
— Ты, наверно, хотел сказать: совершенно не то, что нужно.
— Не понимаю…
— Берти, раскинь мозгами. Если девчонка справится, то через полгода-год со старыми работницами придется распрощаться. На место каждого «Гумбольдта» поставят по «Авангарду», а к каждому «Авангарду» посадят по девчонке, готовой расстаться с одной рукой. Если какая и заупрямится, то опыт показал: за воротами всегда найдется горемыка, которая согласится.
— А при чем тут я? Мое дело — научить ее работать. Вот и все. Я пошел.
От голубизны в глазах Берти ничего не осталось. Взгляд стал тусклым. Это еще больше выводит Гавацци из себя:
— Дура я, дура! Нашла с кем разговаривать! Думала, ума палата… Скажи, с какого дня она зачислена?
Берти точен:
— Смотря по тому, как считать: если с момента, когда отдел кадров…
— Я подсчитала: с сегодняшним — четыре дня. Включая завтрашний день, пять. Завтра чеши к Кишке…
