Мы слегка опешили от неожиданности, но пожали ей руку — сначала Кирка, потом я, и молча уставились на нее.
— Что, не узнаете? — она засмеялась, прищурив глаза и откидывая голову назад. И тогда я сразу узнал ее.
— Ты — Надька Мухина!
— Ага, точно, — она провела ладонью по своим прилизанным волосам, перестала смеяться и смотрела на нас. — А я вас сразу узнала.
— Ты когда приехала? — спросил Кирка.
— Вчера. Рада ужасно. Только двор у нас какой-то не такой стал. Я думала, он меньше.
— Флигеля-то одного нет — разбомбили. Вот и стал больше, — объяснил Кирка.
— Ну, пошли, — сказал я ему.
— А куда вы? — полюбопытствовала Надька.
— В волейбол играть, в Михайловский, — выпалил Кирка.
— Ой, возьмите меня!
Мы с Киркой переглянулись
— Ладно, — сказал я, — пошли, — а про себя подумал: «Вот привязалась еще».
Всю дорогу до Михайловского Надька трещала без умолку. Она рассказывала, как они с матерью жили в эвакуации в Ярославской области, как научилась ездить на лошадях, которых вместе с мальчишками гоняла в ночное. Потом засыпала нас вопросами, как мы тут жили, и все говорила, что соскучилась по Ленинграду, расспрашивала о мальчишках и девчонках, живущих на нашей улице. Она примолкла лишь тогда, когда мы сказали, что Вовка Шушарин и Колька Егоров умерли в блокаду, а многие еще не вернулись.
И Надька ничего больше не спросила.
В молчании мы прошли по аллее весь Михайловский от Садовой улицы. У выхода на канал Грибоедова был большой пустырь, обрамленный толстыми липами. На этом пустыре выстраивались кружки, над которыми подпрыгивали мячи.
В этот день на пустыре было много народу, потому что учебный год закончился накануне и школьники еще не успели разъехаться на лето. По всему пустырю в воздух подлетали мячи разных цветов. Мы остановились под липами и стали оглядываться, к какому бы кружку прибиться. Потому что неинтересно играть с неумеющими или с одними девчонками. Чаще всего в таком кружке мяч катается по земле после двух-трех пасовок. Мы с Киркой избегали таких кружков. Но нас тоже не везде принимали. В хорошем круге, где играли парни постарше нас, мяч, конечно, долго держался в воздухе, там были красивые длинные пасы, резкие удары. Но нас с Киркой в такие кружки принимали неохотно, да мы и сами чувствовали, что портим игру старшим парням. И вот мы стояли на краю пустыря и подыскивали подходящий кружок. А Надька Мухина тоже стояла рядом и вертела головой.
— Вот там, вроде, ничего играют, — показал Кирка на один крайний кружок. — Пошли?
