— Да, сейчас. Я убрала их в сейф. Ключи… — Диана принялась рыться в сумочке.
Он сунул "веблей" в карман.
— А что означает весь этот разгром?
В глазах Дианы заблестели слезы.
— Я так не могу, Мик! Нам нужно сменить обстановку! В самом деле, давай уедем. Хотя бы на время. Я больше не могу, меня… я больше не хочу здесь!
Она вдруг расплакалась. Нервы. Проклятый грек, да еще ураган…
Она устала.
— Хорошо. Хорошо, мы уедем. Ты ведь знаешь, я и сам собирался.
Она подняла мокрое от слез лицо: — Правда? Когда?
— Скоро. Как только кончится этот ад, — Суров кивнул на окно, — и как только я завершу дела с Десносом.
— Он все еще не унялся?
— Унялся? — Суров хохотнул. — Он пытался меня убить!
— Как?! Каким образом?
Суров осекся. Собственно, то были лишь его подозрения.
— Неважно, — сказал он уклончиво.
— Но у тебя есть доказательства?
— Конечно.
— Тогда пускай этим занимается полиция. Пусть его судят!
Суров поморщился: — Доказательства годятся лишь для меня. Они для внутреннего, так сказать, употребления. К тому же Деснос — грек, а грек на суде станет отрицать все, даже факт собственного рождения.
— Что же ты собираешься делать?
— Устроить ему допрос с пристрастием. Не забывай, он мог быть не один.
— Боже… — Диана поежилась.
Суров шагнул к двери:
— Не хочу оставлять его одного надолго. Закрой за мной.
— Нет! — Она вскочила. — Нет, не уходи! Мне страшно!
— Ну, ну, — Суров потрепал ее по плечу. — Закройся и постарайся заснуть.
— Я не останусь одна!
Суров заглянул ей в глаза:
— Хорошо. Я позову Цкато. Он побудет с тобой. Так?
Она вздрогнула, опустила голову:
— Да…
— Я вернусь через десять минут. Не открывай, пока не убедишься, что это я. Или Цкато.
— Хорошо.
Щелкнул замок за спиной. Поспешно, насколько позволяла темнота, Суров спустился вниз. Деснос был на месте, слышалось его тяжелое дыхание. Суров нашарил свечу на столике перед диваном.
— Ты еще жив? — Лицо грека лоснилось от пота. — Не ожидал.
— Я жив, чего не скажешь о тебе, — одной ногой ты уже там!
— Ты слепец, Мик! — Грек дышал с присвистом. — Ты совсем спятил. Ты все еще уверен, что я во всем виноват.
Деснос с усилием поднес руку ко рту. Суров ухмыльнулся, заметив в его пальцах костяной флакончик. Наркотик. Вот почему он еще держится.
— Ладно. Мы потом побеседуем.
— Уходишь?
Суров обернулся у двери:
— Ненадолго.
— Тогда прощай. Я не уверен, что мы увидимся…
— А я уверен, дерьмо. Жди.
Он натянул плащ и вышел. Ураган и не думал стихать. До флигеля было не более пятидесяти шагов, но и того хватило. Пошатываясь, Суров толкнул дверь.
