В ту ночь, когда разведчики уходили на поиск, старшина опять сказал Толе:
— Сегодня у нас очень ответственное задание. И опасное. Нельзя тебе… В другой раз.
И ушли. А Григорьев сунул за голенище трофейный кинжал — и за ними. Моросил весенний дождик, ночь была темная, самая подходящая для поиска. Разведчики шли спокойно. Толя старался не упустить их из виду, но близко не подходил.
Разведчики остановились. Прислушались, легли на мокрую землю. Лег на землю и Толя. Поползли разведчики… И Толя вслед за ними. Увлекся и не заметил, что разведчики затаились. Ползет, старается. А те услышали: ползет кто–то. Приготовились к встрече, ждут. А Толя знай себе ползет. Так и приполз прямо к старшине в руки…
А что было разведчикам делать? Враг рядом. Вернуть мальчишку назад — как бы хуже не было. Оставлять здесь нельзя. Буркнул старшина что–то себе под нос и решил:
— Пусть идет с нами. — И добавил персонально Толе: — Держись около меня.
Доползли до самого фашистского окопа. Старшина осторожно приподнялся на бруствер — наблюдает. И Толя рядом с ним. Дышит прямо старшине в ухо. Видит совсем недалеко стоит на площадке станковый пулемет и около него фриц с автоматом. Старшина, конечно, соображает, как фрица взять, но — надо же! — в это время Толя срывается с бруствера и падает на дно окопа. Фашист резко повернулся, вскинул автомат и смотрит на мальчишку. Только ведь ночь и дождик — разве разглядишь, что там свалилось в окоп. А Толя сжался в комок, скулит и крутится на одном месте. Видимо, ногу сломал. Или вывихнул. Немец постоял, постоял, жал автомат к бедру и стал подходить к Толе. А тот все попискивает и крутится потихоньку. Фриц подходит все ближе и ближе. Так и подошел к самым разведчикам.
Дальше все пошло как обычно. Навалились разведчики на фашиста: один выбил из рук автомат, другой в это время сунул ему в рот кляп, третий руки за спину вывернул. Готово!
Старшина повернулся к мальчишке, шепчет:
— Как нога? Идти сможешь?
А с ногой ничего и не случилось. Оказывается, Григорьев, упав в окоп, на ходу сориентировался, что делать. На обратном пути действовал мальчуган как заправский разведчик — четко, тихо, дисциплинированно. Не получил ни одного замечания.
На допросе пленный рассказал и с том, как, услышав шум, подумал, что в окоп свалился заяц или кабан. И пошел, чтобы уточнить…
Командир разведроты представил Григорьева к правительственной награде — медали «За отвагу» — и подумал, что из паренька может толк получиться. Не лишний он в разведке. Рискованно, конечно, только ведь разведке без этого нельзя.
