Те, насупившись, толкались. Зрела буря - гнев стихии.
По степным волнам бескрайним, словно чёлн по водной глади
Разрезал траву и ветер чёрный зверь - рожденье Вала...
Огромные как скалы, покрытые чёрной шерстью, они неслись по бескрайней степи подобно волчьей стаи на загоне. Зверьё мчалось клином числом чуть больше тридцати, поднимая клубы пыли, которые превращались в огромную серую тучу, казалось упавшую с неба и ползущую теперь по земле в след дикой стае, являясь чем-то неотъемлемым от этих исчадий самой Смерти. Жути к зрелищу добавлял гром, с которым они гнались по сухой степи. Грохот каждого сливался в общий гул. Гром не был похож на небесный. Он был какой-то подземный. Будто вырывающийся откуда-то из мрачных недр, глубин подземного ужаса. Пробирающий человека изнутри, заставляя холодеть спину и вставать дыбом каждый волосок на его никчёмном теле. Стая неслась строго по прямой, сминая все на своём пути без разбора, подобно хищнику, вышедшему на цель и перешедшего в режим финишного спурта. Невиданное зрелище безумства катилось по холмам и возвышенностям на встречу безумству небесному, уже почерневшему от разъярённых туч, грозно посвёркивающих где-то вдалеке всполохами убийственных молний. Степной орёл, повелительный и гордый владыка этого травяного царства, висевший над землёй с широко раскинутыми крыльями, как приклеенный к небу, от увиденного живого ужаса, плывущего по земле и как нож масло, разрезающего вековую степь, вдруг вздрогнул крыльями и робко предпочёл поднятья повыше. Он видел с высоты своего полёта, как вожак непонятных, чёрных зверей, начал притормаживать и остриё клина притупилось, как бы расправляя крылья и замедляя гон. Стая принюхивалась и притаптывалась, как перед решающим броском, но вот вожак вновь рванул вперёд, забирая чуть-чуть левее и стайный клин вновь заострился, превращаясь в смертоносное копьё, летящее на запах ещё живой крови. Да, зверь учуял жертву, и она обречённая была совсем близко...
Вкруг прогорающего костра, плотным кольцом сгрудились люди. Все как один мужики. Вся артель собралась вместе и после сытного обеда, кто сидел, кто развалился на траве. Мужики, разморённые негромко о чём-то, разговаривали. Атаман тут же валялся в траве и ковыряя в зубах травиной, хмуро глядел в сторону надвигающихся черных туч. Наверное, думал о наползающей буре и понимая, что время ещё немножко есть, до того, как придётся прятаться в шалаши, мощно и с каким-то наслаждением втягивал носом посвежевший воздух. О чём он тогда думал? Да, какая разница. Мужики, что вокруг отдыхали, не пацаны зелёные, здоровые и закалённые жизнью, как один искусные звероловы. Вроде бы и глаз намётан и нюх не потеряли, но только на этот раз подвела их охотничья чуйка, вместе с ними обожравшаяся от пуза, да где-то в траве рядом прикорнувшая. Не почуяли звероловы зверя на атаке, налетевшего стрелой смертоносной супротив ветра, крепчающего от подходящей с другой стороны бури. Крики ужаса, ругань, вопли страха и отчаяния, вперемешку с матом разлились по степи и тут же захлебнулись в громовом раскате звериного гула. Огромные чёрные твари налетели как вихрь и втоптали людей в землю, перемешав их остатки с остатками догорающего костра. Зверьё закружилось в безумном смерче, разбрасывая остатки тел и размазывая кровь по степной траве, перемешивая всё это в единую отвратительную массу. Снесли шалаши, собранные из веток и застеленные туровыми шкурами. Это всё тоже перемололи с травой. Поднимаемая зверем пыль, тут же относилась, усилившимся ветром. Вместе с отлетающими облаками пыли, отлетали и жизни людей, так не вовремя попавшие в это место и в это время. Вот так, звероловы, всю жизнь убивавшие зверя, зверем и были убиты. Но звери не остановились на этом. Ещё немного покружив, они вновь выстроились в свой боевой порядок и клин рванул дальше. Видно не хватило крови, не насытилась стая, заостряя свой степной разлёт, нацеленный на очередную жертву. Черные, лоснящиеся тела хищников, ползущее мрачно серое облако пыли за ними и гул внутренностей земли, всё это покатилось к новой уже обречённой жертве...
