Они видят ее такой, какой она позволяет себя видеть, а не такой, какой является на самом деле.
Лиария снова посмотрела в раму.
— Как вы могли это допустить, Нортон? — гневно бросила она.
Второй паладин упал на колени.
— Реальность изменилась, темнейшая. Ледяной полог прорывается независимо от наших заклинаний, мы не можем его удержать. И это не результат деятельности Светлых! Когда в барьере образовалась дыра, они были изумлены не меньше нашего! Полог просто открылся, а потом… сместился в сторону. А там, где он был раньше был… Осталась лишь обугленная земля.
— Грани миров пересекаются, повелительница, — советник Харт встал и склонился в поклоне. — Что мы должны предпринять?
Все застыли в ожидании, глядя в серебряную раму.
— Ничего, — голос королевы обжег холодом. — Защищайте границы. Пока это все.
Советники переглянулись, но никто не возразил. Не стоит возражать той, что держит в руках нити их жизней.
Лиария отвернулась от рамы и прошла в центр площадки. Ветер подхватил ее черное платье и завертел вокруг босых ног. Погладил пряди, сколотые с одного бока черным засохшим цветком. Королева протянула руку, желая коснуться нити, что была оборвана и трепетала на этом ветру. Но уронила руку, так и не дотронувшись.
— Где ты? — ее шепот был не громче дуновения ветра. — Вернись…
— Неужели и ведьма умеет плакать? — насмешливый голос заставил ее обернуться. На краю каменной чаши лежал один из захваченных Светлых. Он был обездвижен магией этого места, скован путами и Лиария удивилась, что все еще может говорить. Она приблизилась, с легким интересом изучая обнаженное мужское тело. Приподняла платье и коснулась босой ступней его груди. Мужчина дернулся, все его мышцы напряглись, с бессильной попытке разорвать оковы. Его тело дрожало от усилий, а голубые глаза пылали ненавистью. Он был молод и красив и посмел увидеть то, что не должен видеть никто из смертных. И даже бессмертных. Она поставила ногу на его живот, переместила ниже.
— Не прикасайся ко мне! Проклятая ведьма!
Лиария рассмеялась, и ее смех прозвенел льдинками.
— Ты боишься смерти, человек?
— Я ничего не боюсь! — гордо выкрикнул он, и королева вновь улыбнулась.
— Ты глуп, Светлый… Смертные должны бояться. В этом ваша сила. Как твое имя?
— Я ничего тебе не скажу, — он гордо вскинул голову, насколько позволяло его положение лежа у ног королевы.
— Конечно, скажешь, — задумчиво протянула она. — Но ты действительно не боишься умирать, я чувствую. Хотя и безумно хочешь жить, — она присела и нежно провела рукой по порезу вдоль мужской руки. Кровь уходила из тела светлого, питая сердце Оххарона. — Тебе осталось недолго, — она подняла руку и облезала свой палец. Глаза мужчины вспыхнули от ненависти. — Но я сегодня добра, Светлый. Или напротив, зла. Это смотря что считать добром или злом, — она встала на колени и склонилась над мужчиной, словно собиралась его поцеловать.
