Она выскочила на кромку поля, чуть замедлилась, принюхиваясь, и рванула через высокую траву. Я — следом. Позволил ей еще побегать и прыгнул сверху, сжал зубами загривок. И выругался про себя, кажется, и меня увлекла эта игра…
Приказал ей обратиться, понимая, что мне самому нужно вернуться в человеческое тело. Она вернулась на удивление легко. В Оххароне молодых обратившихся приходится жечь каленным железом, заставляя сменить форму. Я боялся, что и девчонку придется как следует укусить, чтобы она вернулась. Но она просто послушалась и… сделала это. Лежала, хлопая глазами и хватая ртом воздух, а потом поднялась и начала задавать вопросы. Я прикинул, что можно ей рассказать. Вероятность, что именно она Отражение — девять песчинок из десяти, но остается еще одна. И это — кровь проклятых. Элея полукровка, насколько я знаю, так в Пятиземелье называют тех, в ком присутствует кровь детей тьмы. И она могла дать о себе знать именно таким способом.
Я гладил девчонке спину, раздумывая, что ей сказать. Точно — не правду. Но и не ложь. Кусочек правды, достаточный, чтобы она мне поверила и начала доверять. Она слишком юна и ее сердце еще верит во что-то лучшее, ждет чудес. Идеальная жертва. Пока надо добиться от девчонки доверия. После — любви.
Я провел ладонью по ее волосам, обнял, согревая и вслушиваясь в стук сердца. Оно стучало слишком быстро, выдавая ее волнение и испуг.
— Объясни, что произошло! — Ее сердце застучало еще быстрее, а девчонка вырвалась.
— Что ты знаешь о мире, в котором живешь, Элея? — мягко спросил я. Она посмотрела удивленно.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты знаешь, зачем тебя и других девушек привезли на риф?
Конечно, не знала. Нахмурилась, сцепила ладони.
— Я… нам сказали, что из нас готовят помощниц для хранительниц Искры.
— Вам соврали. Ты что-нибудь слышала об Отражении Света и Тьмы?
— Нет… Что это?
— Это одна из вас, — я смотрел на нее в упор, чтобы не пропустить эмоции, которые ее выдадут. Но на нежном личике отразилось лишь непонимание. Девчонка не знала о пророчестве. Я снял мундир и набросил ей на плечи. Меня не слишком занимало то, что она дрожит от утренней прохлады, меня беспокоила собственная реакция на ее тело, прикрытое лишь намокшей тканью. Я слишком жадно смотрел на нее, и это мешало мне думать. Поэтому и закрыл. Девчонка вспыхнула, залилась краской, а я скривился. Многоликий Мрак, все еще проще, чем я думал.
— Тебе надо вернуться, Элея, пока весь замок не проснулся. Ты ведь не хочешь, чтобы хранительницы увидели, как ты возвращаешься в таком виде?
