Конечно, формально он был вправе требовать копии докладов, которые я собирал, и я ни за что бы не подумал, что это чревато последствиями. Я упустил из виду тот факт, что «Праведный гнев» был не просто кучей коридоров, кают и тренировочных отсеков; это был его корабль, и Пайрита обладал абсолютной властью на его борту. Двое убитых, в конце концов, были его полицейскими, и он не собирался сидеть сложа руки и смотреть, как преступники уходят от наказания. Он желал полноценного военного суда и непременно до того, как виновные покинут корабль. Он обязательно хотел проследить за тем, как они будут, к его удовольствию, наказаны.
— Я знаю, что ты хочешь все сделать тщательно, — заявил он однажды вечером, пока мы расставляли доску для регицида в его каюте. — Но, честно говоря, мне кажется, Кайафас, что ты перебарщиваешь. Ты уже знаешь виновных. Просто расстреляй их, и покончим с этим.
Я с сожалением покачал головой.
— Но что это решит? — спросил я. — Это вернет твоих людей к жизни?
— Не в этом дело. — Он протянул вперед сжатые кулаки с зажатыми в них фигурками.
Я выбрал левый, и мне выпало играть синими. Небольшое тактическое неудобство, которое, я был уверен, мне удастся преодолеть. Регицид, если честно, не моя игра. Вот сесть за колоду Таро к полному столу простофиль, у которых денег больше, чем здравого смысла… Это я завсегда готов, но и регицид был достаточно приятным времяпрепровождением.
— Другого вердикта и быть не может. И каждый день твоего промедления просто позволяет этим трусливым подонкам занимать каюты моего корабля, хоть и тюремные, есть мою еду, дышать моим воздухом…
Он был весьма взволнован. Я начал подозревать, что между капитаном и кем-то из погибших полицейских было нечто большее, чем отношения командир — подчиненный[5].
— Поверь, — сказал я. — Я бы тоже предпочел подвести черту под всей этой печальной историей. Но ситуация сложная. Если я расстреляю их, полк может снова расклеиться. Боевой дух только-только стал восстанавливаться.
— Я понимаю твои затруднения, — кивнул Пайрита. — Но это не моя проблема. Я должен думать об экипаже, а они хотят видеть своих товарищей отмщенными.
Он сделал первый ход.
— Понимаю. — Я передвинул фигурки на своей стороне поля, стараясь, как и в реальной жизни, выиграть время. — Ну что ж, пожалуй, правосудие действительно уж слишком затянулось.
— Вы с ума сошли? — спросила Кастин, глядя на меня с другой стороны стола и стараясь не замечать ясно ощутимого в воздухе каюты присутствия Юргена, перелистывающего текущие отчеты, которыми мне было недосуг заняться. — Если сейчас приговорить зачинщиков, это вернет нас к тому, с чего мы начинали. Требек весьма уважали… — Она кинула быстрый взгляд на сидящего рядом Броклау и, прикусив язык, по-другому закончила свою мысль: — Некоторые из солдат.
