— Писано на бумаге покойного Его Императорского Величества, — счел нужным пояснить статский советник. — Сами понимаете, Александр Николаевич еще не обзавелся собственной канцелярией…
«Александр Николаевич! Однако! — отметил про себя Орлов. — Этак про Государя может говорить или болтун, вертопрах, или лицо достаточно близкое. На болтуна этот Углов не похож. Нет, явно не похож. Значит — особо доверительные отношения? Интересно, интересно…»
Он сломал сургуч, развернул письмо и стал читать. По мере чтения выражение его лица изменилось, и вместо величавого довольства (маска, с которой князь обыкновенно проводил часы в присутствии) оно выразило неподдельное изумление.
— Как же это прикажете понимать?! — воскликнул он, дочитав письмо до конца. — Вам поручено расследовать обстоятельства смерти императора Николая Павловича? И вот здесь, здесь!
Тут граф ткнул пальцем в листок.
— Здесь говорится о возможном убийстве! Но этого не может быть!
— Почему же, ваше высокопревосходительство? — спросил посетитель все так же тихо.
— Да как такое могло прийти вам в голову?! — вскричал шеф жандармов. — Вы что, подозреваете кого-либо из особ, приближенных к покойному Государю? Допускаете государственный переворот?
— А почему бы и нет? — возразил чиновник для особых поручений. — Разве в прошлые царствования не случалось подобных…
— Да, случалось! — гремел князь. — Но то были другие времена и другие правители! Правители слабые, или чрезмерно жестокие, или неспособные к управлению… Император Николай Павлович никак не походил на этих… этих… Как можно такое допускать?!
— Я, собственно, не имел в виду непременно заговор при дворе, — заметил Кирилл Углов. — Рассматриваются и иные возможности.
— Возможности? Какие возможности? — шеф корпуса жандармов удивился так сильно, что даже забыл про гнев.
— Вы же понимаете, что в государстве имелись силы, испытывающие по отношению к Государю совсем иные чувства, нежели мы с вами. Силы, считающие Николая Павловича виновником происшедших с ними несчастий…
— А, вы имеете в виду поляков! — воскликнул Орлов. — Это — да! Эти, конечно, желали бы свести помазанника Божия в могилу. Но — руки коротки! Никто из этих Высоцких и Чарторыйских не имеет доступа ко двору. Их и близко не было в окружении императора!
— Вовсе не обязательно находиться в окружении императора, чтобы организовать его убийство, — заметил на это статский советник. — И вовсе не обязательно быть в прошлом участником восстания. Это может быть лицо вовсе неизвестное. Кто-нибудь из слуг… Или из медиков…
