– Прекрасный выбор, – заметил Ромео. – И куда им всем следует прибыть?
– К нам, – ответил слуга.
Ромео послал мне взгляд, полный веселого удивления, а потом доверительно обнял тупицу за шею:
– Еще разок – куда?
– На ужин, – сказал тот. – К нам домой.
– А чей это дом?
– Моего хозяина.
Да уж, этот парень был туп как дерево. Ромео еле удержался от смеха, но потом снова овладел собой.
– Ну разумеется, – кивнул он. – Как же я сам-то не догадался.
– Мой хозяин – богатый и могущественный синьор Капулетти, – гордо вздернул голову слуга и выпятил грудь, словно это богатство и могущество распространялось и на него самого. – Если вы не родня Монтекки – ради Бога! – тогда приходите тоже и выпейте за его здоровье. Всего вам хорошего!
И он бросился выполнять данное ему поручение, хотя я сомневался, чтобы он запомнил хотя бы половину имен, которые зачитал ему Ромео.
Ромео же задумчиво смотрел ему вслед, и я почувствовал первый укол тревоги.
– Что, дружище?
– Розалина, – коротко отозвался он.
– Она уехала, – сказал я. – Уехала далеко. Ее там не будет.
– А если будет?
Я схватил его за плечи и поволок туда, где нас ждал Меркуцио. Мысли мои заметались и закружились, натыкаясь друг на друга в тесной черепной коробке, но самой главной, самой заметной и самой пугающей среди них была одна: голос бабушки со всей строгостью напоминал мне о моих обязанностях и о последствиях в случае их неисполнения.
– Я пойду, – провозгласил Ромео. – Это бал-маскарад, насколько я слышал. И я пойду туда тайно. И если она там будет…
– Братец, я же сказал тебе, что ее там не будет!
– Но ты можешь и ошибаться, – сказал он, и в его голосе не было ни следа легкомыслия – только спокойная уверенность. – Я пойду, Бенволио. И если она действительно отдала себя Богу и удалилась в монастырь – что ж, тогда я откажусь от своей любви, раз уж так угодно Ему. Но я пойду, чтобы собственными глазами убедиться, что она уехала.
– Ты рискуешь жизнью из-за пустяка.
– Нет, – покачал он головой. – Я рискую ради ангела, сошедшего с небес. И ты поступил бы так же на моем месте, если, конечно, ты сделан не изо льда.
Он даже представить себе не мог, в каком адском пламени я на самом деле горю. И он не имел права подвергать себя такому риску. Не имел права любить ее так неосмотрительно. Не имел права заставлять рисковать и меня, потому что не мог же я позволить ему отправиться туда в одиночку – в это змеиное логово.
Что-то похожее на бешенство звучало в моем голосе, когда я сказал:
