Первым делом Чернов засыпал входное отверстие, чтобы медведица не выскочила неожиданно. Машкин щупом пробовал снег, его толщину, искал камеру. Потолок берлоги был толстым, и медведю его не сломать.
Одна из опасностей, подстерегавших ловцов, — разная толщина потолка в берлоге. Приходилось ходить как по минному полю. Неожиданно под ногами мог оказаться тонкий, десятисантиметровый снежный потолок, и тогда человек мог провалиться и оказаться в снежной яме вместе со зверем.
Но на этот раз потолок был толстым. Машкин нащупал камеру и начал раскапывать залежку. Работал он быстро, вернее, торопливо.
— Не спеши, — шепотом успокаивал его Чернов. Он держал раскоп на прицеле. Туда же настороженно смотрел Игнатьич со взведенным карабином. Было тихо.
Вдруг из берлоги послышался вздох. Машкин отскочил в сторону. Все насторожились. Из берлоги слышалось шипение, недовольное рычание и клацанье. Наконец зверь не выдержал — и тут все увидели над отверстием в снегу сначала черную точку носа, затем показалась голова на мощной шее. Было что-то змеиное в этой аккуратной небольшой голове и длинной гибкой шее. Чернов выстрелил. Шприц с красным стабилизатором воткнулся в шею, и зверь скрылся в берлоге.
Охотники на всякий случай торопливо скатились вниз.
— Подождем, — сказал Чернов и нервно закурил.
Все тоже потянулись к его пачке.
— Засекай время, — сказал Чернов Игнатьичу, — минут на пятнадцать.
Игнатьич и Машкин посмотрели на часы. Нанук сидел на корточках и тоже курил.
Чернов пошел к вездеходу, положил там ружье, взял свой маленький рюкзачок со специальными инструментами, оставил открытой дверцу машины и опять полезно склону, одновременно расчехляя фотоаппарат.
Все потянулись за ним, пятнадцать минут прошло. Игнатьич обогнал Чернова, шел впереди с карабином.
Чернов взял у Машкина лопату и сам расширил вход в берлогу. Медведица не шевелилась, глаза ее были открыты, из пасти на снег стекала слюна.
— Готова, ребята, — сказал он и прыгнул в яму. Два медвежонка лежали, прижавшись к брюху матери.
Он взял одного, передал Нануку. Затем с трудом ухватил второго — отдал Машкину. Они понесли медвежат к вездеходу. Медвежата были маленькие, килограммов по шесть-семь, но злые: они сопротивлялись, царапались и кусались, визжали, удержать их было трудно, но Чернов имел опыт, как и те, кто был с ним на этот раз.
Из рюкзака он взял рулетку, сделал все измерения, прицепил на ухо зверю пластмассовую метку с цифрой, такую же цифру выстриг на боку, а затем прошелся по выстригу несмываемой краской. Кисточку, ножницы, рулетку и банку с краской Чернов аккуратно положил в рюкзак, достал полиэтиленовый пакет и сложил в него найденный тут же в берлоге медвежий кал. Достал блокнот и зарисовал берлогу, снимки он сделал еще раньше, когда медведица была с малышами.
