Раньше здесь белела прямоствольная роща. На полянках собирал я тающую в руках землянику и духмяную клубнику, хрустяще-сухие грузди и кисло-аппетитную костянку. А в урожайные годы натыкался на «его величество» — белый гриб. Благоговейно снимал перед ним шляпу и долго не решался взять в корзину…
А теперь уже не пропоют в березах птицы. Только приземистые лесные пни обросли вицами, как есть кто метлы навязал. И еще вымахал бурьян из иван-чая и борщевника, гранатника и репейника. Снега тут глубоки, лишь торчат бурые макушки трав.
По старой памяти я часто торю лыжню на знакомый выруб. Знаю от лесников: скоро, по весне, рассадят по нему сосенки, и через пять-десять лет отпугнет борок заросли бурьяна. А пока можно вспомнить рощу, посмотреть на птичью столовую, прочесть по замысловатым письменам жизнь зверьков и пернатых…
Низкое солнце сгасло-поблекло за фиолетовой щетиной лесов. Морозец покрепчал, и студеная тишина притаилась на вырубе. Выбрался сюда отважный горностай. Приостановился, навострил мордочку и вдруг нырнул под заснеженный ворох чащин. Оттуда он выбрался с мышью в зубах. Потащил добычу в гущину осинок, а там от него покатил надувом зайчишка. Невелик хищник, зато смелости и дерзости горностаю не занимать…
Заманил выруб и старого лобастого хоря. Он вдоль и поперек пересек его, схватил мимоходом несколько мышей, а близ опушки опустился в хомячью нору. В ней хорь сытно закусил пестрошерстным хозяином и остался отсыпаться на целые сутки. Оттого и вход туда закуржавел.
Позже всех вылетела из пасти лесистого оврага охристо-рыжая неясыть. Правит тоже на выруб, где засекла мышиное раздолье. Вот, кажется, наткнулись ее широкие крылья на невидимую стену. Задержалась на миг и бесшумно упала на снежную ровень. Промахнулась? Как бы не так! Из когтей совы бессильно свис мышиный хвостик…
Снег пушист, и после каждого падения совы на нем остается отчетливая вмятина. Вроде бы не птица охотилась, а кто-то озоровал, подбрасывал вверх шапку. Сколько раз упала, столько и мышей убыло на вырубке.
…Жизнь на месте рощи идет днем и ночью. И сегодня опять я останусь на вырубе. Буду постукивать настывающими валенками, ждать грустинку зимнего вечера и смотреть, как поднимается на юго-западе серебристый козырек молодого месяца, как сверкнут первые светлинки звезд.
