Он успел обнажить клинок примерно до половины, после чего рухнул, закатив глаза и издав короткий хриплый стон.
Лошади недовольно фыркали, дергались, но – слава Богу! – пока не убегали.
Анжела, по-прежнему лежа на спине, истерично рыдала, даже не пытаясь одернуть задранное до пупка платье. Мне пришлось сделать это самому. При этом я машинально подметил, что ножки у нее просто великолепные, а интимная стрижка… э-э-э… более чем фривольная. Девочка явно не страдала от излишней скромности, и наверняка собиралась оттянуться в Хургаде так, чтобы чертям тошно стало… Впрочем, меня это никаким боком не касается, я ей не муж и не брат, чтобы читать мораль.
Попутно подумал – не прекратить ли истерику пощечиной. Но решил, что пока не стоит.
Осторожно, медленно ступая, я приблизился к татарским лошадям, улыбаясь и говоря им самые добрые и ласковые слова, какие только приходили на ум. Естественно, по-татарски, уповая, что язык за прошедшие три с половиной века все же не слишком изменился, и что четвероногие друзья человека снисходительно отнесутся к моему чудовищному акценту…
Да, черт возьми, мне стало ясно, в какой эпохе мы оказались! Обрывки фраз крымчаков, где мелькали имена Тугай-бея и Хмельницкого, а также упоминания о Корсуньской битве, богатой добыче, взятой в лагере Потоцкого, и «ясыре», набранном после боя, не оставляли сомнений.
Ну, если уж совсем откровенно, какие-то сомнения все-таки были. Как говорится, утопающий хватается за соломинку… Но они очень быстро улетучились. После того, как мне удалось подманить одну лошадку, опутать ей ноги арканом, снятым с передней луки седла, а потом неторопливо и основательно исследовать это самое седло. Точнее – содержимое всего, что было к нему приторочено. А также обнаружить тонкие ломтики конины под горячим потником – походное блюдо степняков, о котором раньше приходилось только читать.
Две другие лошади все-таки удрали, и гоняться за ними было бессмысленно. Даже верхом. Увы, я не настолько хороший наездник, да и ловить добычу арканом не умею. Не обучен, извините.
А если бы даже был настоящим табунщиком, как мой дед Силантий, кубанский казак – и то не стал бы. Слишком сильно ударила по мозгам открывшаяся истина…
Волею то ли злой судьбы, то ли какой-то неведомой мне сволочи, я перенесся… в 1648-й год. В компании с глупой, беспомощной и чертовски хорошенькой блондинкой. И хоть убейте, не знаю, что теперь делать.
Да уж, обстановка точно изменилась… Ничего не скажешь!
