— Они там переполошились. Эта маленькая штучка про пеликанов напугала их до смерти. Вы знаете, мы тоже прочли ее и почти уверены, что на вас, ребята, она не произвела впечатления, но по какой-то причине Коул пришел от нее в ужас и напугал президента. Мы даже предполагаем, что вы, ребята, решили подшутить над Коулом и его боссом, и поскольку в деле упоминается президент и содержится эта фотография, мы полагаем, что это доставляет вам своего рода радость. Понимаете, что я имею в виду?
Он откусил кусочек банана и не сказал ничего.
Освистываемые любителями кожи, двинулись в путь нестройной колонной любители животных.
— В любом случае это не наше дело, и мы не стали бы совать свой нос, если бы президент не захотел, чтобы мы тайно расследовали дело о пеликанах, пока вы, ребята, не взялись за него. Он считает, что мы не найдем ничего, и хочет быть уверенным в этом, чтобы убедить Войлза прекратить расследование.
— В нем нет ничего.
Букер смотрел, как пьяный мочится в фонтан. Полицейские двигались в другую сторону.
— В таком случае Войлз просто развлекается, правильно?
— Мы отрабатываем все версии.
— Даже не имея никаких подозрений?
— Да.
Банан был съеден.
— Почему они так обеспокоены тем, что мы взялись расследовать это дельце?
Букер хрустел, раздавливая кожуру маленького ореха.
— С ними все очень просто. Они злятся из-за того, что стали известны имена таких кандидатов, как Прайс и Маклоуренс, и в этом, конечно, ваша вина. Они здорово не доверяют Войлзу. Их приводит в ужас мысль о том, что если вы, ребята, начнете копать дело о пеликанах, то об этом узнает пресса и набросится с нападками на президента. А в следующем году предстоят перевыборы.
— Что Глински сказал президенту?
— Что у него нет желания вмешиваться в расследование ФБР, и что у нас есть дела поважнее, и что это совершенно незаконно. Но поскольку президент очень просил, а Коул очень угрожал, нам тем не менее придется заняться этим. Вот почему я нахожусь здесь и беседую с вами.
— Войлз благодарен вам.
— Мы собираемся начать копать сегодня, но вся эта затея абсурдна. Мы предпримем символические действия, не путаясь у вас под ногами, и через неделю скажем президенту, что выстрел был холостым.
Он свернул свой коричневый пакет и встал.
— Хорошо. Я доложу Войлзу. Спасибо.
Он пошел к улице Коннектикут, прочь от кожаных панков, и вскоре исчез.
Дисплей стоял на заваленном бумагами столе в центре редакции новостей, и Грэй Грантэм смотрел на него не мигая среди шума и гама редакционной сутолоки. Сообщение не появлялось, и он сидел и глазел. Зазвонил телефон. Он нажал на кнопку и схватил трубку, не отрываясь от экрана.
