Каллаган выключил телевизор и прошел к балконной двери, где воздуха было больше.
— Нет подозреваемых, — бормотал он.
— Я могу назвать не меньше двадцати, — сказала Дарби.
— Да, но почему такое сочетание? С Розенбергом все понятно, но почему Джейнсен? Почему не Макдауэлл или Йонт, оба гораздо более последовательные либералы, чем Джейнсен? Это не имеет смысла.
Каллаган сел на плетеный стул возле двери и взъерошил свои волосы.
— Я принесу тебе еще кофе, — сказала Дарби.
— Нет, нет. Я уже проснулся.
— Как твоя голова?
— Отлично, если бы я поспал еще часа три. Думаю, я отменю занятия. У меня нет настроения.
— Здорово.
— Черт, я не могу поверить в это. Этот кретин имеет право выдвинуть двух кандидатов. Это значит, что восемь из девяти будут ставленниками республиканцев.
— Они должны будут сначала пройти утверждение.
— Мы не узнаем конституцию через десять лет. Это отвратительно.
— Вот почему они были убиты, Томас. Кто-то или какая-то группа хотят иметь другой суд, такой, в котором было бы абсолютное большинство консерваторов. Выборы в следующем году. Розенбергу был девяносто один год. Маннингу сейчас восемьдесят четыре, Йонту — за семьдесят. Они вскоре могут умереть или протянут еще с десяток лет. Президентом может быть избран демократ. Зачем испытывать судьбу? Убить их сейчас. За год до выборов. В этом есть смысл, кто-то имеет такие намерения.
— Но почему Джейнсен?
— Он кого-то смущал и был, очевидно, легкой целью.
— Да, но он в основном придерживался умеренных позиций и только иногда склонялся влево. К тому же он был назначен на должность республиканцами.
— Ты хочешь «Кровавой Мэри»?
— Хорошая идея. Минутку, я пытаюсь сообразить.
Дарби откинулась на кровати, потягивала кофе и наблюдала, как солнечный свет пробивается через балкон.
— Подумай над этим, Томас. Время вполне подходящее. Перевыборы, выдвижение кандидатов, политика и все такое. Когда вспоминаешь о насилии, радикалах, фанатиках, борцах за чистоту нравов и нации, когда задумываешься о всех тех группировках, которые способны убивать, и о всех тех угрозах в адрес судей, невольно приходишь к мысли, что воспользоваться этим благоприятным моментом и убрать их могла какая-нибудь неизвестная группа заговорщиков.
— И что это за группа?
— Бог ее знает.
— «Подпольная армия»?
— Не такая уж она неизвестная. Они убили судью Фернандеса в Техасе.
— Не пользуются ли они бомбами?
— Да, они специалисты по пластиковым взрывным устройствам.
— Вычеркни их.
