Он рассказал обо всем, что Рикки мог видеть и слышать. Единственное, о чем промолчал, так это об откровениях Клиффорда. Зато живописал все его сумасшедшие выходки: о свидании с волшебником и всем остальном.
Пока Марк говорил, Дайанна сидела на раскладушке, потирая лоб, и, когда он закончил, попросила валиум. Доктор Гринуэй, сидящий на стуле, ловил каждое слово:
— Это все, Марк?
— Не знаю. Сейчас ничего больше не могу вспомнить, — пробормотал он с таким видом, будто у него болит зуб.
— Значит, ты действительно был в машине? — спросила Дайанна, не открывая глаз.
Он показал на свой слегка опухший левый глаз.
— Видишь? Он меня сюда ударил, когда я захотел выйти из машины. У меня долго голова кружилась. Может, я даже сознание потерял. Не знаю.
— Ты же сказал, что подрался в школе.
— Не помню, что я тебе говорил, мам, а если и сказал, то, наверное, я был в шоке или что еще. — Черт! Поймали еще на одной лжи.
Гринуэй погладил бороду.
— Рикки видел, как тебя схватили, швырнули в машину, и потом выстрел. Уф!
— Ага. Сейчас я все очень ясно вспоминаю. Мне жаль, что я сразу все не вспомнил, но у меня с головой что-то случилось. Вот как у Рикки.
Еще одна длинная пауза.
— Честно говоря, Марк, я не верю, что ты не мог всего вспомнить вчера, — сказал Гринуэй.
— Не давите на меня, ладно? Посмотрите на Рикки. Он увидел, что со мной случилось, и сейчас неизвестно где. И разве мы вчера разговаривали?
— Брось, Марк, — рассердилась Дайанна.
— Разумеется, мы разговаривали, — заметил Гринуэй, и на лбу у него появились по меньшей мере четыре морщины.
— Ага, наверное, говорили. Только я мало что помню.
Гринуэй нахмурился и встретился взглядом с Дайанной. Марк направился в ванную комнату и попил воды из бумажного стаканчика.
— Ну что ж, — сказала Дайанна. — А полиции ты это рассказал?
— Нет. Я же только что вспомнил. Забыла?
Дайанна медленно кивнула и выдавила улыбку. Ее глаза сузились, и Марк снова предпочел смотреть в пол. Она поверила его рассказу о самоубийстве, но этот неожиданный всплеск памяти ее не одурачил. Она разберется с ним потом.
У Гринуэя тоже были сомнения, но его больше заботило состояние его пациента, чем разборки с Марком. Он поглаживал бороду и изучал стену. Повисла долгая пауза.
— Я есть хочу, — наконец сказал Марк.
* * *
Реджи появилась с часовым опозданием и извинениями. Гринуэй уже ушел домой. Марк неловко представил ее матери. Реджи тепло улыбнулась Дайанне, и они пожали друг другу руки. Потом села у постели, принялась задавать вопросы насчет Рикки и сразу стала другом семьи, обеспокоенным всеми ее делами и заботами. Как с работой? Школой? Деньгами? Одеждой?
