Он вышел из лифта на девятом этаже и пошел в сторону, противоположную от столика медсестры. Он знал номер палаты Рикки, но, поскольку отделение было психиатрическим, он не собирался врываться туда со своими вопросами. Он никого не хотел пугать, особенно восьмилетнего ребенка в шоковом состоянии. Он опустил два четвертака в автомат и пошел дальше, попивая диетическую кока-колу, как будто он здесь уже весь вечер. Мимо прошел санитар в светло-голубой куртке, толкая перед собой тележку с различными причиндалами для уборки. Это был парень лет двадцати пяти с длинными волосами, которому явно обрыдла его неквалифицированная работа.
Слик продвинулся поближе к лифту и, когда санитар вошел туда, последовал за ним. На кармане куртки было вышито имя «Фред». Кроме них в лифте никого не было.
— Работаете на девятом этаже? — спросил Слик без интереса, но с улыбкой.
— Ага. — Фред даже не взглянул на него.
— Я — Слик Мюллер из «Мемфис пресс». Пишу статью о Рикки Свее из 943-й палаты. Ну, знаете, стрельба и все такое. — Он давно уже уяснил, что лучше всего сразу выкладывать, кто ты и зачем пришел.
Фред неожиданно заинтересовался. Он выпрямился и посмотрел на Слика с таким видом, как будто хотел сказать: «Я много чего знаю, но вам из меня это не вытащить». Тележка, разделяющая их, была заполнена различными моющими средствами. Внизу в поддоне лежали грязные тряпки и шприцы. Судя по всему, Фред мыл туалеты, но в мгновение ока превратился в человека, владеющего важной информацией.
— Вы видели мальчика? — спросил Слик равнодушно, наблюдая, как мелькают цифры над дверью.
— Ага, только что оттуда ушел.
— Я слышал, он в сильном шоке.
— Не знаю, — самодовольно заметил Фред с видом человека, умеющего хранить тайны. Но ему ужасно хотелось все выложить, и это никогда не переставало удивлять Слика. Возьмите любого среднего человека, скажите ему, что вы репортер, и в девяти случаях из десяти он будет считать, что должен говорить. Больше того, он жаждет говорить. Расскажет вам все свои самые сокровенные тайны.
— Бедный парень, — пробормотал Слик, глядя в пол. Он несколько секунд молчал, и Фред не выдержал. Что это за репортер? Почему не задает вопросов? Он, Фред, знает мальчишку, только что вышел из его палаты, разговаривал с его матерью. Он, Фред, участник всей этой игры.
— Да, ему скверно, — сказал Фред, тоже глядя в пол.
— Все еще в коме?
— То так, то эдак. Может, еще долго протянется.
— Да. Я тоже об этом слышал.
