— Да нет, давай поговорим пару минут, Марк. Втроем. Ты нервничаешь?
— Немного. Что вы хотите от меня? — Он все еще дрожал от страха, но дышать стало легче. Магнитофон не издавал никаких звуков, и он постепенно переставал за него опасаться.
— Ну, нам хотелось бы задать тебе несколько вопросов насчет вчерашнего.
— А адвокат мне не нужен?
Они переглянулись, челюсти их абсолютно одинаково отвисли, и прошло несколько секунд, прежде чем Мактьюн склонился к Марку и произнес:
— Конечно, нет.
— А почему?
— Ну, потому, что мы, понимаешь, просто хотим задать тебе несколько вопросов. И все. Если ты решишь, что тебе нужна твоя мама, мы позовем ее. Или еще кого. Но адвокат тебе не нужен. Только несколько вопросов, и все.
— Я уже говорил с полицейским. Даже очень долго вчера говорил.
— Так мы не полицейские. Мы — агенты ФБР.
— Это-то меня и пугает. Думаю, может, мне все же нужен адвокат, чтобы, знаете, защищал мои права и все такое.
— Ты слишком часто смотрел телевизор, малыш.
— Меня зовут Марк, ладно? Можете вы звать меня Марком?
— Конечно. Извини. Но адвокат тебе не нужен.
— Да-да, — подключился Труманн. — Адвокаты только мешают. И им надо платить деньги, и они вечно против всего возражают.
— Может, мы подождем, пока мама придет?
Они обменялись одинаковыми улыбками, и Мактьюн сказал:
— Не думаю, Марк. Разумеется, если ты хочешь, мы можем подождать, но ты ведь умный парень, да и мы торопимся, так что просто несколько вопросов, и все.
— Ладно. Если нужно.
Труманн заглянул в свой блокнот и начал первым.
— Значит так. Ты сказал мемфисским полицейским, что Джером Клиффорд был уже мертв, когда вчера вы с Рикки наткнулись на машину. Теперь скажи, Марк, это правда? — Он задал свой вопрос с ухмылкой, как будто заранее знал, что все это вранье.
Марк поерзал, глядя прямо перед собой.
— Я должен отвечать на этот вопрос?
— Конечно.
— Почему?
— Потому что мы должны знать правду, Марк. Мы из ФБР, расследуем это дело, и нам нужна правда.
— А что будет, если я не отвечу?
— Много всякого. Возможно, мы будем вынуждены отвезти тебя в свою контору, разумеется, на заднем сиденье машины и без наручников, и там задать тебе действительно серьезные вопросы. Может, и мать твою придется туда отвезти.
— А что будет с мамой? У нее могут быть неприятности?
— Вполне возможно.
— Какие?
Они немного помолчали, нервно переглядываясь. У них с самого начала не было твердой почвы под ногами, а сейчас дела шли все хуже и хуже. Нельзя допрашивать детей, предварительно не поговорив с родителями.
