Когда репортер поблагодарил Гейнора и удалился, доктор Беркли взял экземпляр вашингтонской «Пост-хоул», лежавший рядом с ним на стуле, и протянул Фреде. Через всю первую страницу крикливо отпечатанной газеты проходили строки заголовка: «Спартанцы призывают Флот бороться против Флоры». Три колонки под заголовком занимал моментальный снимок, на котором были Гейнор и его сторонники, спускавшиеся по трапу самолета, — ее фотограф запечатлел в три четверти оборота, не в самом выигрышном ракурсе — и под ним была подпись: «Портрет четырех ягнят перед стрижкой».
Она пробежала глазами текст. Не кто иной, как адмирал Крейтон, начальник Дисциплинарного Управления Флота, вызвался выступить против открытия Флоры для размещения постоянной научной станции. Его консультантом, прочла она с удивлением, был Филип Баррон, командир «Ботани», космического корабля Соединенных Штатов.
— Почему, ведь капитан Баррон был очарован планетой!
— В этом и состоит ее грех, — сказал Клейборг, — Баррон там был. Если он даже не скажет ни слова — а он, вероятно, и не будет говорить — одно его присутствие нам повредит. Он находится в положении человека, свидетельствующего против собственной жены, из чего без слов ясно, что означенная леди — потаскушка.
— Если Розенталь скажет то же, что он говорил нам с Гансом, — сказал доктор Беркли доктору Гейнору, — я порекомендовал бы вам, Чарльз, нажимать на психологические факторы. Бейте Флот там, где он не сможет дать сдачи.
— Ганс, насколько коротка эта дружба между Розенталем и Хейбёрном, о которой вы говорили? — неожиданно спросил Гейнор.
— Рози изучал юриспруденцию, слушая Хейбёрна в Северной Дакоте, — сказал Ганс, — он был любимчиком Хейбёрна, стал организатором его предвыборной кампании в сенаторской гонке. В порядке благодарности Хейбёрн рекомендовал его на пост министра Космических Дел.
— Что-то вроде отцовско-сыновьей дружбы?
— Именно так, даже больше, Чарли. Хейбёрн чувствует себя ответственным за Рози — за его космическое помешательство, поскольку, по сути дела, Хейбёрн сам отправил его в это страшное черное никуда.
— Хейбёрн предан и кое-чему еще, — вмешался Беркли, — Флоту. Без ремонтной базы Ред-Ривер и взлетно-посадочной площадки Бисмарк Северная Дакота могла бы сматывать манатки и убираться восвояси из этого Комитета.
— А есть еще космический корабль «Хейбёрн», — подсказала Фреда.
— Корабль был назван в честь его сына, — сказал Беркли, — который потерялся в завитке волос Андромеды… А давайте-ка разменяем ферзей! Почему бы золоту спартанцев не противопоставить афинскую красоту, Чарльз? Пусть Фреда представляет нашу сторону.
