— Все это из греческой мифологии. А вы — итальянец.
— Рим превзошел Грецию. Что бы ни сделал грек, итальянец сделает гораздо лучше.
— Еще вопрос. Что такое Гипотеза X, о которой говорит Пол?
Черты его лица, видимые теперь в неоновом сиянии деловой части Фресно, стали серьезными.
— Вы не готовы для этой идеи, Фреда. Сначала я хочу дать разминку вашему уму, позабавив более простенькими идейками. Гипотеза X — так высоко висящий и такой крепкий орешек, что он по зубам разве что Эйнштейну.
В намерение Фреды не входило проведение сравнительного исследования способностей греков и итальянцев, но она допускала, что лавры первенства принадлежат итальянцам во всем, что касается предварительных заказов в итальянских ресторанах. Фаланга центурионов проводила их к столику у окна, невообразимо елейный метрдотель усадил отдохнуть и полюбоваться видом огней Фресно, мерцающих пятьюдесятью этажами ниже и тянущихся к югу до самых высоких башен Бейкерсфильда, огни которого виднелись на горизонте. Но даже от такого зрелища ее внимание отвлек официант, разливавший вино; скорее всего, он учился своему делу, дирижируя Миланским симфоническим оркестром. Когда Фреда обмолвилась о духе товарищества его соотечественников, Хал охладил ее восхищение:
— Любой швед мог бы сделать это не хуже меня. Вам нравится вино?
— Необыкновенно. Как выглядел Пол, когда вы оставили его?
— Он был похож на голого южноамериканского индейца в вихрях ветра, поднятого вертолетом. Мне не удалось поработать с Полом на Тропике, потому что после того, как я помог ему поставить лагерь, Гектор дал мне назначение ка континент. Потом я навещал его всего дважды, первый раз, чтобы взять образцы почвы, а второй, чтобы захватить вам посылку. Эта почва, кстати сказать, напичкана редкоземельными элементами. Некоторые растения какое-то время после захода солнца пышут жаром, и во время второго визита я позволил себе заметить, что если растения способны испускать свет, то они могут и принимать его. Лично я знаю клены с психической приманкой, но Пол набросился на мою идею о приеме света. К тому времени он уже закусил удила опыления; он полагает, что цветки орхидей могут быть зрительной приманкой для других орхидей.
— Но это не объясняет назначение аромата, — сказала Фреда.
— Его нет. Всего лишь мускусный запах… Еще вина?
— Да, пожалуйста.
Пока Хал наливал, она вспоминала строки из письма Пола: «„орхидеи-женщины выделяют такое чарующее благоухание, что если бы я мог упаковать его во флаконы и отправить домой, то от земной экологии ничего не осталось бы за какие-нибудь девять месяцев“. Если Хал говорит правду, а у него нет причин лгать, его замечание означает, что он не видел женских орхидей. Как бы невзначай, она спросила:
