— Я не могу позволить вам работать на базе, мистер Хенли.
— У меня в этом нет необходимости, нет и никакого желания, — сказал Хенли. — Мне бы хотелось, чтобы доктор Гейнор даже не знал, что я во Фресно. Сегодня во второй половине дня Хал может записать ленты и принести их мне, а я займусь их анализом в своей норе во Фресно.
— Замечательно, — сказала Фреда. — Считайте, что у вас есть мое неофициальное благословение. Покажите мистеру Хенли наши тюльпаны, Хал, только побыстрее.
— Сначала я покажу вам участок А Питер, — говорил Хал, выходя следом за ним из оранжереи. — Следующий урожай семян мы ожидаем в понедельник, и я заключил с Фредой пари, что тюльпаны смогут сделать бросок на сорок пять метров…
Когда до нее перестали доноситься их голоса, она отошла от двери, чтобы уложить в шкафчик свою экипировку для солнечных ванн, задаваясь тем временем вопросом: почему всех молодых людей из англоязычной Конфедерации зовут «Питер».
Выработанный Фредой за субботнюю ночь и воскресное утро курс на конфронтацию начался на дурной ноте утром в понедельник перед завтраком Едва она выпила свой апельсиновый сок, как официантка столовой для руководящего состава принесла ей загадочную записку, написанную почерком Хала: «Поторопитесь в клумбы. Что-то здесь идет не так, как надо».
Обжигаясь, Фреда проглотила кофе, набросила пальто, которое она захватила сегодня, потому что рано утром было холодно, и ушла, предоставив официантке подать заказанную яичницу с ветчиной пустому стулу.
Хал пришел рано — наверняка, чтобы сменить ленты; обходя угол оранжереи, она заметила, что он мечется около клумб А, и еще на ходу закричала:
— Что вас так встревожило?
— Посмотрите на клумбы А — крикнул он.
Она посмотрела. Семенные коробочки были раскрыты.
— Вы были здесь в воскресенье, — он продолжал кричать.
— Нет. Я ходила на концерт в Бейкерсфильде.
— А я был во Фресно с Питером, но похоже, я выиграл пари на дальность броска клумб А Они, наверное, смогут вывести семена и на околоземную орбиту.
— Попало сколько-нибудь на брезент?
— Нет. Нигде ни единого семени.
Она отступила назад и посмотрела на крышу оранжереи.
— Могли они стрелять в западном направлении через оранжерею?
— Я здесь всего десять минут, но на ту сторону заглянул. В траве нет ни одного семени. — Он подошел к ней близко, и она увидела на его лице печать ответственности за сопричастность и еще что-то мистическое. — Опасность может оказаться очень серьезной, Фреда. Я прикинул, что мы можем недосчитаться примерно семидесяти двух тысяч семян, за вычетом очень небольшого количества в неразорвавшихся стручках. Если разлетевшиеся семена дадут ростки где попало, считайте, что мы сами выкопали себе яму.
