А разве вы не видели... его? — содрогаясь, прошептала экономка.
— Его, душенька? Я не видел никакого «его» и надеюсь, что у вас нет ревнивого супруга с дубинкой в руках!
— Его!..— снова повторила экономка, трясясь, как, в лихорадка.—Он, он ужасен.
Я боюсь его больше, чем страшного суда, и прощу вас, сэр, поискать тут в комнате, не стоит ли он где-нибудь между двумя шкафами и не висит ли на вешалке.
Боб Друк добросовестно посмотрел между шкафами и вернулся к взволнованной женщине.
— Никого, сударыня, здесь нет, кроме каких-то странных стрючков, догорающих в камине и похожих на остатки картонного скелета.
Женщина открыла глаза, устремила их в камин и потом, с выражением неописуемой благодарности подняла их к потолку.
— Он взбесился и сжегся! — прошептала она прерывающимся голосом.— Я... я благодарна вам, сэр, кто бы вы ни были! Должно быть, ваш вид подействовал на него, и хоть, признаюсь вам, мне не велено сюда пускать, ни единой живой души, по испытание было свыше моих сил. Вы получите, сэр, ужин и ночлег! Вы получите рюмочку! Обождите только самое необходимое время. С этими словами воспрянувшая духом женщина быстро засуетилась по комнате, постелила скатерть, налила чайник, распахнула шкафы, и перед счастливым Друком, под звеньканье, дребезжание и треньканье всякого рода посуды, оказались гусиный паштет, мясной пудинг, пирог с цыплятами, маринованная рыба и графинчики всех цветов спектра, сопровождаемые рюмочками.
— Легкая вечерняя закуска, сэр,— журчала экономка, усаживая Боба на самое почетное место, садясь сама спиной к камину.— Кушайте правой рукой, сэр, и придержите меня левой, чтоб я снова не потеряла чувств. Завтра я угощу вас горячим ульстерским фазаном, нафаршированным грецкими орехами в молоке. Покойный майор...
Боб Друк грустно покачал головой.
— Я знаю, что он любил фазанов! — прошептал он таинственным голосом.—Именно, как вы говорите,— ульстерских фазанов, нафаршированных грецкими орехами!
Экономка вытаращила на него глаза:
— Любил, сэр? Я только что собиралась сказать вам, что он их терпеть не мог, и при его жизни я, скрепя сердце, воздерживалась от этого блюда, потому что, да будет вам известно, сэр... нет, нет, не жмите меня... я не подразумеваю ничего дурного... в начале нашего знакомства мы... мы кушали за одним столом!
Боб Друк сострадательно вздохнул:
— Удивительно, как женитьба влияет на человеческий характер, дорогая моя леди! Вы говорите, он терпеть не мог фазанов? А между тем не успел майор войти со своей красавицей-женой в вагон, как тотчас же поманил меня к себе: «Распорядитесь,— так и заорал он,— чтоб мне приготовили пару настоящих ульстерских фазанов, нафаршированных грецкими орехами»
