Мистер Плойс дернул веревку и через. Минуту очутился в глубине сарая перед суетливым пожилым человеком в пенсне и русской студенческой фуражке дореволюционного образца.
— Чаю? Кофе? Рюмочку водки? — осведомился человек в фуражке с истинно русским гостеприимством, культивированным вдобавок четырьмя годами пребывания в лучших заграничных ресторанах.
Мистер Плойс нетерпеливо вынул бумажник.
— Компания «Америкен-Гарн», — произнес он с расстановкой, — преклоняясь перед русским патриотизмом, вносит на восстановление Петрограда…
Мистер Плойс подписал чек.
— Оо! — пробормотал русский, вытаращив глаза. — Мы можем назвать вашим имением университет. На днях состоится закладка и я надеюсь, что к сорок восьмому году мне удастся достроить, а к пятьдесят третьему кончить юридический факультет вашего имени.
Мистер Плойс сильно усомнился в хронологии, касающейся личного возраста своего собеседника, но скрыл эти сомнения про себя.
— Если не ошибаюсь, ваши соотечественники рассыпаны по всем колониальным странам света, островам, проливам, заливам, перешейкам, обитаемым и необитаемым? — спросил юн, глядя на карты, развешанные но стенам.
— Увы! — вздохнул славянин. — Как сказал великий поэт Пушкин, нас называет всякий сущий язык, в том числе язык дикарей, людоедов, полинезийцев, новозеландцев и папуасов.
Мистер Плойс еще раз вынул бумажник и поиграл им в воздухе.
— Ваши соотечественники, гм, удручают меня. Я положительно не могу кушать ни брекфеста, ни ленча, думая о страданиях ваших соотечественников. Если б, с своей стороны, мы могли сорганизовать среди них рекламбюро для борьбы с мировой опасностью, я охотно выложил бы.
Рекламбюро?
— Ну да, рекламбюро во всемирном колониальном масштабе. Рынок — вот главная политика нашего времени. Все инструкции конечно и все расходы…
Мистеру Плойсу не понадобилось долго играть бумажником.
Когда автомобиль вынес его из пыли и мусора новой столицы, России, председатель хлопкового треста величественно чихнул в шелковый платок.
— Мы еще поборемся с Всемирным банком, — пробормотал он, чихая еще и еще раз. — Мы поборемся с ним за обладание пестрокожими. Все дело в приманке, как говорит рыболов, опуская удочку. И если вы, джентльмены, думаете, что рыба клюет на нежные чувства, мы, с своей стороны, полагаем, что рыба клюет на мясо.
