Расстегнув молнию на ее джинсах, Лукас сдернул их вниз и отбросил в сторону. Неловкими, торопливыми движениями Джессика помогла ему стянуть с нее свитер. Она распахнула его кожаную куртку, упавшую с широких плеч на пол, и потянулась к молнии. Пальцы дрожали и не слушались. Лукас отвел ее руки, но Джессика успела почувствовать его мощную эрекцию.
– Давай я сам, – сказал он, освобождаясь от остатков одежды.
Джессика ахнула, увидев его во всем великолепии обнаженного тела. Было что-то возбуждающе первобытное в их наготе перед жарко горящим камином. Джессика изнемогала от желания, наблюдая, как Лукас нарочито осторожно натягивает презерватив, пытаясь обрести контроль над собой. Наконец Лукас накрыл ее большим телом. Джессика не сдержала стона, когда он вошел в нее сильным толчком и начал двигаться в уверенном ритме.
– Лукас, – запротестовала она, когда Лукас вдруг прервал движение.
– Открой глаза, – приказал он. – Смотри на меня.
Джессика неохотно распахнула ресницы, боясь, что он разгадает ее чувства в момент полной беззащитности. Она пыталась убедить себя, что все женщины испытывают одинаковые эмоции во время близости, хотя это было не так: ее до краев переполняло счастье, а сердце трепетало – безошибочные признаки любви.
Однако Лукас не искал любви. В ее взгляде он хотел увидеть только наслаждение, высшую степень удовлетворения.
– Так лучше, – прошептал он, глядя в ее глаза. – Скажи, чего тебе хочется. Что мне сделать?
Неужели он ждал, чтобы она указала ему свои эрогенные зоны и любимые позиции? На самом деле она хотела от Лукаса только одного.
– Поцелуй меня, – попросила Джессика, потому что эта просьба была самой близкой к просьбе о любви.
Берегитесь исполнения желаний.
Стоя у окна спальни, Джессика смотрела вниз, где в саду Лукас рубил дрова и складывал их в быстро растущую поленницу. Зрелище впечатляло: взмах сильных рук, блеск топора на солнце, удар и треск расколотого полена. Под влажной кожей играли рельефные мускулы мощных плеч и спины.
У Джессики пересохло горло. Сколько раз она представляла себе эту картину в те моменты, когда давала волю безудержной фантазии. Она мечтала, чтобы Лукас по собственному желанию вернулся в ее жизнь и в ее постель. Теперь это свершилось. Более того, их отношения не скованы жесткими рамками ее карьеры и капризами его богатого босса. Теперь Лукас сам невероятно богат, а ее карьера закончена. Чего еще можно желать?
Почему же ее мучают вопросы, на которые нельзя найти ответа? С тех пор как Лукас переехал в ее коттедж, они жили как супружеская пара и делали все, что обычно делают супруги: вместе готовили еду, ходили за продуктами. Поначалу странно было видеть Лукаса в продуктовой лавке среди местных жителей и заезжих туристов. Люди бросали дела и провожали его глазами. Впрочем, их можно понять: в кожаной куртке и потертых джинсах, высокий и смуглый, он выделялся в толпе, как пришелец из иного мира.
