– Расскажи мне.
Инстинкт подсказывал Лукасу, что надо отвлечь ее: заняться сексом или пойти в душ. Джессика спрашивала о бывшем Лукасе, о котором сам он предпочитал не вспоминать, создавая новый имидж олигарха, крутого, как бриллианты, служившие фундаментом неожиданного и невероятного богатства. Лукас раскрыл тайны прошлого, но предпочитал похоронить их в глубине своего сердца. Однако секреты оставляют грязные следы, если не выносить их на свет и свежий воздух. Лукас смотрел в лицо Джессики, но против обыкновения оно не было спокойным и сдержанным – глаза затуманила тревога. В ее голосе звучало искреннее беспокойство. Что-то заставило Лукаса заговорить.
– Что тебе известно?
Она пожала плечами:
– Очень немного. Мать воспитывала тебя – единственного ребенка – в Афинах. Отца ты не знаешь.
Лукас сжал губы в мрачной усмешке. Как легко уложить всю жизнь в короткое предложение, представить в черно-белом варианте без единого оттенка серого.
– Я говорил, что мы были бедны?
– Не так прямо, но… – Она замялась.
– Но что, Джесс? – прошептал он. – Ты догадывалась?
Она кивнула.
– Как?
– Не имеет значения.
– Скажи. Для меня это важно.
Джессика неохотно пожала плечами:
– Ты казался таким… как сказать… беспокойным. Напоминал рыскающую в воде акулу. Словно все время что-то высматривал.
Лукас кивнул, удивляясь, насколько точными были ее слова. Джессика права, он действительно что-то искал, только не знал, что именно. Но потом, когда нашел…
– Мы были нищими – я и мать, – резко сказал он, стараясь, чтобы Джессика сразу осознала разницу между ними. Он хотел шокировать, убедить ее, а заодно и себя, в очевидном: их связывала только редкая, ослепительная страсть в постели. – Я час то бродил на задворках ресторанов, выискивая объедки, чтобы отнести домой…
Возле дома он ждал, пока мать закончит «развлекать» очередного дружка. Выходившие, покачиваясь, из двери мужчины вели себя по-разному: некоторые били его, некоторые совали в руку несколько монет. Даже страдая от голода, Лукас никогда не пользовался этими деньгами – относил в церковь, бросал в коробку для пожертвований… Это были «грязные» деньги.
– Я брался за любое дело: работал посыльным, уборщиком, мыл машины – что угодно.
– А твоя мать? – неуверенно спросила Джессика. – Она работала?
– У нее не было времени, – горько признался он. – Она обслуживала очередного мужчину, который был с ней рядом в этот момент. Я только мешал и старался поменьше показываться на глаза.
