Мозг, опираясь на зыбкие и ничтожные детали, из которых ткётся реальность от начала до конца, выстроил иллюзию, как это и бывает со всеми радиолюбителями в минуты удачи.
Снова – поля, сухие и ещё зелёные травы, репьё на штанах, кротовые норы, гнёзда непонятных птиц.
Фёдор взял с собой распечатку Красной книги Вологодской области, по которой определял редкие и исчезающие виды растений: венерин башмачок настоящий, венерин башмачок крупноцветный, гроздовик простой, пальчатокоренник Траунштейнера и другие.
Иногда Фёдор встречал местных жителей, собиравших клюкву. Они, заметив Фёдора, торопливо исчезали.
Старухи, собирающие клюкву, принимали его за лешего.
Люди среднего возраста, собирающие клюкву, принимали его за беглого уголовника.
Молодёжь, собирающая клюкву, принимала его за опасного дезертира.
Фёдор был рад отсутствию внимания к себе.
Он не хотел видеть людей. Он разглядывал кусты, овраги, ручьи в них, бобровые плотины, осиновые рощи, но при этом не обольщался, зная, что так называемая природа в любой момент может лишить его жизни.
Он мог сломать ногу и не доползти до ближайшей деревни, мог утонуть в болоте, мог споткнуться и упасть глазом на острый сук, который вошёл бы в мозг. Но опасность болот была реальнее всего.
Недружелюбная мудрость и ясность слепых болот.
Холодная янтарная водянистая морошка.
Торфяные острова: пласты торфа всплыли на поверхность и дрейфуют по озеру.
Фауна области богата редкими млекопитающими: выхухоль, летучие мыши (бурый ушан, рыжая вечерница, малая вечерница, прудовая ночница и другие), лесные лемминги, садовые сони, а также северные олени.
В секторе между деревней Кондрашкино и заброшенной узкоколейкой станции глушения не оказалось: Фёдор осмотрел там каждый квадратный метр, камень и пень, под которым мог быть замаскирован вход в бункер. А узкоколейка – та ещё действовала, местные жители ездили по ней на дрезинах с двигателями от мотоциклов. Для дальних, за болотами, населённых пунктов эта дорога была единственной связью с цивилизацией.
Фёдор расширил круг поисков. Он бродил по мёртвым деревням, давно исчезнувшим с карт.
Заходил в покосившиеся избы.
Смотрел в гнилые колодцы.
Жевал поздние яблоки, висевшие в заброшенных глухих садах.
Прислушивался к себе.
Вздрагивал.
Потел.
И продвигался дальше, как последний выживший солдат осеннего радиоэлектронного полка.
Ему попадались другие редкие растения, несомненно, заслуживающие внимания: калипсо луковичная, лобелия Дортмана, надбородник безлистный, офрис насекомоносный, пальчатокоренник балтийский, медуница, полушник озёрный, полушник колючеспорый, ятрышник шлемоносный…