Шардик | страница 3
Роман как жанр имеет определенные особенности. Во-первых, в любом романе должна рассказываться история с началом, серединой и концом. Во-вторых, в нем обязательно должен быть положительный герой или героиня, а также главный злодей, впрочем зло может воплощаться и не в человеке, а в некой отвратительной ситуации, которую необходимо исправить. «Шардик» отвечает всем этим требованиям. Я считаю «Шардика» самым удачным своим произведением, потому что, согласно приведенному выше определению, это лучший из написанных мной романов.
Ричард Адамс 2 июня 2014 г.
ЧАСТЬ I. Ортельга
1. Огонь
Даже в сухую жару последних дней лета большой лес никогда не безмолвствовал. По земле — мягкой голой почве, хворосту и валежнику, пепельно-черным гнилым листьям — текли непрерывные потоки звуков. Как неумолчно гудит пламя костра, потрескивая свилеватыми поленьями и постреливая угольками, так при мерклом свете дня на лесной подстилке не стихали шумы и шорохи, легкие вздохи ветра, быстрое шуршание грызунов, змей, ящериц, а нет-нет да и слышалась мягкая поступь какого-то животного покрупнее. Выше, в сумеречной зелени ползучих растений и древесных ветвей, находилось иное царство, населенное мартышками и ленивцами, хищными пауками и бесчисленными птицами — существами, всю свою жизнь проводящими высоко над землей. Здесь звуки были громче и резче: щебет, внезапные квохтанья и пронзительные крики, гулкие дробные перестуки, колокольчатые трели и шелест потревоженной листвы. Еще выше, в самых верхних ярусах, где солнце озаряло поверхность леса, подобную сплошной пелене зеленых облаков, шумливый полумрак сменялся безмолвным сиянием, в котором огромные бабочки порхали среди тонких веток в полном одиночестве и ничей глаз не восхищался великолепием радужных крыльев, ничье ухо не улавливало мельчайших шорохов, ими производимых.
Обитатели лесной подстилки — словно уродливые слепые рыбы океанских глубин — населяли, того сами не ведая, низший ярус мира, простиравшегося вверх от ровного сумрака без теней к однородному ослепительному свету. Ползающие или бегающие своими укромными путями, они редко удалялись за пределы своего жизненного пространства и почти никогда не видели солнце или луну. Заросли колючего кустарника, лабиринт подземных ходов среди древесных корней, усыпанный валунами и камнями склон — вот, собственно, и все, что знали насельники подобных мест о земле, на которой они жили и умирали. Рожденные там, они какое-то время продолжали существование, досконально познавая каждый вершок своей территории. Время от времени кто-то из них выходил за ее границы — в погоне за добычей, в поисках корма или, реже, под воздействием некой неведомой силы извне привычного мира.
