Он выгнул бровь.
Ладно. Все звучало не так плохо, как я себе представляла, но это еще не конец.
- Мне не понравилось то, как ты со мной говорил. Я знаю о всех твоих намерениях и целях, знаю, что по сути являюсь твоей личной шлюхой, но вероятно, ты отнесся бы к проститутке работающей на углу улицы лучше, чем ко мне, - я шумно выдохнула, а затем продолжила. - Я не прошу о многом. Если это соглашение будет и дальше в силе, то говори со мной как с личностью, а не как с игрушкой, которую можно убрать с глаз долой, когда ты закончил. Если ты не в состоянии уважать меня как человека, у которого есть чувства, тогда можешь взять свой контракт, сложить из него оригами-лебедя и засунуть себе в задницу.
Он замер. Совсем. А затем, неожиданно, взял и рассмеялся.
Я никогда не слышала его смех. Ни разу.
Я ненавидела это.
Ненавидела, как этот глубокий и богатый звук наполнил комнату. Ненавидела, как каждый волосок на моем теле встал дыбом, а кожа покрылась мурашками. Ненавидела то, как мне нравилось это.
- Сложить из него оригами-лебедя и засунуть в задницу, - хохотал он. - Никогда не слышал ничего подобного.
Я не знала, что сказать, так что просто подняла руку и убрала челку с глаз.
Джордан оттолкнулся от стола и, поправив один из рукавов над локтем, снял галстук. Позволяя атласной черной полоске упасть на пол, расстегнул две верхние пуговицы рубашки, все это время сосредоточенно глядя на меня.
- Ты права. Извиняюсь за то, как относился к тебе вчера. Это больше не повторится.
Я подождала, но больше он ничего не сказал.
Вот и все? Вот так?
- Это самое хреновое извинение, которое я когда-либо слышала.
- Хочешь, чтобы я еще раз попытался, сладенькая? Потому что тебе может не понравиться мое новое извинение, - его тон был крайне предупреждающим, я никогда не слышала в голосе Джордана подобных ноток.
- Чертовски верно, я хочу извинений получше этого. Предыдущее ты сказал как автоответчик.
Я толкнула его. И только тогда поняла, что довела парня до края.
Его ноздри расширились. А глаза потемнели. Подошвы его туфлей громко простучали о пол, когда Джордан подошел ко мне в пять быстрых шагов и схватил.
С силой и яростью он подтянул меня к себе. Его пальцы впивались в мою плоть через тонкую ткань рубашки, но по ощущениям напоминали лед, ярко контрастирующий с жаром его рта, который в секунду накрыл мой собственный.
Предполагаю, это и было то извинение, которого я добивалась.
Думаю, мне нужно было узнать, что вчерашний всплеск желания не был единичным случаем.
