Патрульные соединяют нас с внешним миром… Сначала Курт подумал, что судья Густаф очень плохо представляет себе функции патрульных. Затем поразмыслил, о ком может идти речь. И когда наконец-то свыкся с мыслью, что он очень и очень попал, судья подтвердил все его опасения.
— Курт Атли Мемфис. Встань. Курт, естественно, встал. Сложно было спорить, хотя на порядочное заседание суда все это сборище не походило ни капли.
— Но я… Послушайте! Его, естественно, никто не слушал. Судья продолжал:
— В обычной ситуации наказанием тебе стало бы тюремное заключение, как и положено убийце, но, ввиду нашей экстренной ситуации, в которой разбрасываться работниками непозволительно, мы приняли решение смягчить наказание. Ты отправляешься на исправительные работы в Университет, а твое имущество будет конфисковано в пользу погибшей.
— Что, простите?
— Супруга погибшей, — поправился судья. — Тебя проводят в Университет, твой дом уже оцеплен и демонтируется. Все свободны. — Еще немного помолчав, Густаф потер горло и добавил: — Ни одна, даже самая плачевная ситуация не допускает прощения убийцы.
— Но я… Да послушайте! Курт вырвал руку из захвата патрульного, чьего имени не помнил.
Тот снова ухватил его за локоть и потянул за собой.
— Пойдем-пойдем. Если бы они смогли доказать твою причастность, придумали бы чего похуже… — негромко бормотал тот, а Курт шел за ним, пытаясь совладать с яростью. Что это только что было? Демонтировать его дом? Передача имущества? В пользу… кого? Муж Ольги успел встать из-за стола и обогнать их, пока безымянный патрульный скручивал с парки Курта все значки. Невысокий, с перебитым носом, типичной северной внешностью и повязкой падальщика на руке, Ули никогда не был никем выдающимся и оттого очень дорожил красавицей-женой. И он вовсе не был виноват в том, что та оказалась порядочной стервой. Как не был в этом виноват и Курт. Но все же их дороги пересеклись не самым красивым путем.
— Эт-то еще м-мало для т-тебя, — заикаясь, бесцветно прошелестел Ули, загораживая им выход. Курт всегда гордился своим умением держать себя в руках. Его не могла вывести из себя Ольга, не могли и Эф с Гансом, но сегодня все было совсем иначе. Его только что арестовали за убийство, которого он не совершал, у него отняли все и послали под крыло к Гансу. Что еще мог принести этот день? Курт придвинулся ближе, навис над невысоким Ули и от души ударил его в лицо. Тот отшатнулся и сполз по дверному косяку, по его лицу обильно текла кровь.
