— Но ведь то, что мы видим — это не звезды, а планеты. Курт нарисовал на заледенелом стекле пятиконечную звезду. Зима в этом году удалась на славу, город замело по самые крыши.
— Значит, и звезд на самом деле нет. Почему мы называем их звездами?
— То, что видят сотни людей — истина, — туманно отозвался Феликс, туша сигарету о край тарелки, на которой была разложена мясная нарезка из ближайшего супермаркета. — Вот поэтому мы называем звездами то, что звездами не является, а звезд при этом и вовсе нет.
Но! Если звезды зажигают, значит…
— Это кто сказал? — Курт перестал пытаться отскрести изморозь, плотно облепившую окно с другой стороны. — Про истину.
— Не знаю, — Феликс слишком легкомысленно для преподавателя пожал плечами и, покрутив в пальцах новую сигарету, прикурил и ее. — Но, думаю, что кто-то очень умный, если я запомнил. Курт фыркнул, снял с тарелки пласт балыка и некоторое время был увлечен его пережевыванием. За окном улеглась белая хмарь, снег закончился, город стал потихоньку приобретать свои очертания: желтовато-красные стены домов, угловатые крыши, здание церкви. В общем, арт-нуво в самом обычном его проявлении.
— Лет семь столько снега не было, — задумчиво сообщил чавкающий Курт. Феликс пожал плечами — он не прожил и двух лет в городе, так что не мог составить никакой статистики по этому вопросу.
— Не надоело тебе тут морозиться? Поехал бы куда-нибудь, где теплое море, голые девушки и солнце круглый год.
— А зачем? — поинтересовался в ответ Феликс. — Мне и тут неплохо.
— Мам, — раздался ехидный голос Грега от двери, — а они опять курят в комнате! Адела нарисовалась в дверном проеме и заглянула в комнату.
— Здравствуйте, Феликс.
— Здравствуйте. Извините, я больше не буду, — Феликс затушил сигарету о многострадальный край тарелки и обворожительно улыбнулся.
— И меньше не будете, я знаю. Адела вздохнула и вышла, прикрыв за собой дверь. Грег успел просочиться в комнату и теперь стоял, независимо скрестив руки на груди, как будто взрослые разговоры его совсем не волновали.
— Что приперся? — невежливо, несмотря на укоризненный взгляд Феликса, поинтересовался Курт. Грегор не преминул огрызнуться:
— Вот тебя забыл спросить, куда мне приходить.
— Пошел вон!
— Да сам ты пошел! Феликс честно терпел препирательства на повышенных тонах, которые сам считал исключительно детскими и бессмысленными, около десяти минут. Потом все-таки не выдержал и саданул кулаком по столу:
— Ну-ка заткнулись быстро, оба! Братья замерли, сосредоточенно пыхтя. Первым оклемался Грегор — он гордо вскинул голову и процедил:
