Вдруг до меня доходит, что Коннелли теперь стал героем. И, в принципе, ему
может даже грозить ночь в тюремной камере. За рукоприкладство. Но как только
станет известно, что он защищал женщину от насильника, обвинения будут сняты... до
следующего проступка. Ему даже не нужно вознаграждение. Коннелли и так будут
хвалить в его отделе за проявленный героизм.
И я буду наказана.
Как только Куинн разузнает об этом, он поймет, что я задумывала. Работая под
прикрытием без разрешения на это. Я не получила разрешение, отправившись на
операцию самостоятельно. Я не уверена, будет он в ярости из-за того, что я
проигнорировала его приказ прекратить копать под Коннелли, или из-за того, что
поставила себя под угрозу.
Думаю, оба варианта.
Хриплый всхлип привлекает мое внимание. Официантка помогает девушке,
дергая ее за руку и натягивая ей на плечи разорванный топ. Один взгляд на них, и я
понимаю, что в полицию об этом инциденте никто не сообщит. Проститутка не хочет
иметь дело с правоохранительными органами, как и работники бара.
Здесь закон считается большим врагом, чем насильники.
Я пытаюсь сосредоточиться на своем выражении лица, чтобы оно было похоже
на испуганное, как и у двух других женщин. Хотя я знаю, что мне не одурачить
Коннелли, но я должна продолжать играть свою роль, пока точно не буду уверена в
том, что произойдет дальше.
Коннелли не отбросил бильярдный кий. Это улика, и он специалист, который
знает, что влекут за собой улики. Он берет его с собой, подходит к своему столику,
забирает бумажник и бросает купюру на стол. Он ни на кого не смотрит, пока
покидает бар.
Когда волна адреналина стихает, моя рациональная сторона возвращается в игру.
Я не уверена, хорошо или плохо, что я освобождена. Я месяц изучала Коннелли.
Работала над профилем, чтобы понять его характер, и его сегодняшние действия
полностью сводят на нет всю проделанную мной работу.
Что может быть хуже, чем неспособность предугадать следующий шаг убийцы?
Понимание того, что ты и убийца являетесь единственными, кто знает правду.
Я бы могла рационализировать его линию поведения в данной ситуации,
объясняя ее тем, что склонность к доминированию побудило его действовать против
собственных природных импульсов. Он заклеймил меня и отказался позволять
другому мужчине осквернять свою собственность.
