что он спас меня, а не трахнул, ты глупый, высокомерный, все контролирующий
придурок.
Она ткнула пальцем в его грудь и сверкнула своими темно-зелеными глазами.
Несмотря на его почти два метра роста и сто двадцать килограммов чистых
мускулов, Гай почувствовал себя маленьким. А также ничтожеством и дураком. Черт.
Иногда он ведет себя просто отстойно.
Жесткое выражение лица Гая смягчилось. Он притянул Эмму к себе и прижал свои
губы к ее. Она вырывалась из его сковывающих объятий, но он не собирался ее отпускать.
Пока еще нет. Он отчаянно желал ее поцеловать. Постоянно думал об этом с тех пор,
как вытащил ее из Сенота. Он мечтал проделать с ней еще многое другое, но сейчас не
время пытаться достичь невозможного.
Но время попробовать вкус ее губ, насладиться ее прижимающимся к нему телом.
Боги, она была изумительной. Он ощутил, как начал твердеть для нее.
~ 84 ~
Мими Джина Памфилова – Случайно влюбилась в... Бога? (Случайно твой-1)
Она перестала бороться и расслабилась, но все еще не целовала его в ответ. Было ли
это от того, что она испытывала странное чувство от его прикосновения? Он более или
менее смог подавить поток энергии, бьющий через него.
Гай с любопытством открыл глаза и увидел, что Эмма готова взорваться. Он тут же
ее отпустил и попытался скрыть растущую выпуклость.
Эмма быстро глянула на его пах, пока Гай отвлѐкся, затем рявкнула:
– Не-блин-вероятно. Ты уже закончил? – насмешливо спросила она.
Гай язвительно улыбнулся и выгнул одну бровь.
– Теперь всѐ, моя маленькая суриката.
Он отвернулся от Эммы и посмотрел на багровое лицо Томмазо. Да. Между этими
двумя определенно что-то происходило. Комнату наполняла ревность и не только его.
Гай оценивающе оглядел мужчину. Командир Томмазо – или, как его называют
Учбены, шеф – говорил, что Томмазо был одним из самых умных, сильных и самым
преданным из стражей.
Но Гаю хотелось врезать ему прямо по его смазливому лицу.
– Томмазо. Мои извинения за беспокойство. Пока ты держишь свои руки подальше
от моей Эммы, обещаю, больше такого не повторится.
Эмма раздраженно фыркнула и закатила глаза.
– В тот день, когда я стану твоей, ты перестанешь быть высокомерным,
эгоцентричным тираном. Этого никогда не случится.
Гай тихо рассмеялся.
– Вызов. Мне это нравится. – Он повернулся к Томмазо, который теперь сидел на
краю кровати, потирая красную, поврежденную шею. – Расскажи мне, что здесь
