– Рад тебя видеть, моя девочка.
МакКэллохен подвинулся, и, подобрав длинную юбку, Анабель аккуратно села.
– Давно тебя здесь не было, – заметил старик.
– Просто не видела тебя.
– Наверное, работал.
Анабель понятия не имела, когда в последний раз МакКэллохен выкапывал могилу. Теперь на Хайгейте не хоронят, кладбище давно превратилось в достопримечательность, живущую за счет денег, взимавшихся с туристов на входе. Но сюда, в старую часть Хайгейта они не совались, так что это целиком и полностью были владения МакКэллохена, все функции которого теперь сводились к тому, чтобы следить за порядком.
– Слышал, Диана Уилсон умерла, – сказал старик.
– Ты всегда все знаешь о мертвых?
– Разумеется. Это моя работа. У меня знакомый копал для нее могилу, сказал, похороны были красивыми и пафосными.
Анабель кивнула. На самом деле, ее совсем не интересовала Диана, она знала только, что эта смерть оказала сильное влияние на братьев. Но ни один из них на похороны не пошел и, кажется, даже мысли такой у них не возникло.
МакКэллохен, не вставая, провел рукой по близлежащему надгробью. Оно заросло плющом так сильно, что невозможно было разобрать ни слова, написанного на нем.
– Зима почти наступила. Скоро все листья опадут.
– Печально, – кивнула Анабель. – Зимой тут не так красиво. И очень холодно.
– Хайгейт пережил столько зим, что еще одна ему точно не страшна.
– На самом деле, МакКэллохен, я пришла не только повидать тебя, но и по делу.
Анабель положила на колени сумку, принесенную с собой, и достала оттуда тряпицу. Бережно ее развернув, она показала собеседнику несколько костей.
– Это твой друг?
– Да. Диана потревожила его покой.
– Скверно. Мертвых трогать нельзя. Они и без того слишком шебутные.
МакКэллохен любил приговаривать, что если человек мертв, это еще не значит, что он исчез. Анабель не придавала его словам значения, пока сама не столкнулась со смертью. Ей до сих пор казалось, что родители где-то рядом, существуют, просто не могут прийти. А уж после смерти Лукаса она стала еще чаще наведываться к МакКэллохену. Хотя иногда у нее возникала мысль, а вдруг и сам старый могильщик – привидение.
Анабель бережно провела пальцем по белоснежной кости ребра. До сих пор мысль о том, что к ним прикасалась Диана, очень ей не нравилась, но теперь, когда сама Уилсон мертва, это уже не имеет значения.
– Я хочу попросить об услуге, – сказала Анабель. – Знаю, ты сможешь это сделать.
– Что?
– Гравировку.
МакКэллохен нахмурился и протянул руку к костям, но в последний момент передумал, отдернул ее и посмотрел на Анабель:
