– Веселитесь?
На пороге застыл Фредерик, а шорох стих, как будто его и не было.
– У вас есть минут сорок до глинтвейна и представления Ани.
– Представления? – сонно спросил Винсент. – Какого еще представления?
– Ты разве забыл, что наша маленькая сестренка отлично танцует?
Развалившись на кровати, Винсент улыбнулся, не открывая глаз.
– О да, танцы Анабель… минут сорок, говоришь? Тогда подожди с нами.
– Эй-эй, не так быстро! – Кристине совсем не нравилась эта мысль.
Винсент открыл глаза и посмотрел на нее с удивлением, потом рассмеялся:
– Кристина, в постели можно заниматься множеством удивительных вещей.
Фредерик пересек комнату и уселся рядом с Винсентом. Они оба как-то быстро, четко и без лишних слов поняли друг друга и устроились так, чтобы вместе с Кристиной составить круг.
– Мы будем колдовать? – скептически спросила она.
Завернувшийся в одно из одеял Винсент покачал головой:
– Мы будем рассказывать страшные истории.
И действительно рассказывали. Правда, прежде Фредерик приглушил свет и оставил только свечи на столе в ногах кровати. Их тени и блики изящно ложились на стены и потолок, путались в убранном пологе кровати и придавали лицам странное, потустороннее выражение.
Начал Фредерик. И поведал историю о похищении и о том, как жертва перещеголяла похитителя в безумии и подвесила его распотрошенные внутренности на люстре. В мрачном доме на отшибе эту историю было особенно хорошо прочувствовать, и Кристина невольно поежилась. Она и думать забыла о таинственном шорохе, который больше не повторялся. Вымышленные ужасы теперь занимали куда больше.
Едва закончил Фредерик, Винсент выдержал подобающую моменту паузу, и начал рассказывать собственную историю. В его глазах отражались свечи, а низкий голос буквально гипнотизировал. И он рассказывал о брате и сестре, которые жили в этом доме когда-то давно, о глазах в банках и коллекции черепов. О том, как на одном из них была записана эта история, прежде чем были выпущены пули, чтобы оборвать жизни оставшихся героев.
Когда Винсент замолчал, все трое еще несколько минут провели в тишине. Пока, наконец, Кристина осторожно не прочистила горло:
– Теперь моя очередь?
Фредерик покачал головой:
– Боюсь, что в следующий раз. Иначе Ани будет нас ждать, а она очень злится в таких случаях.
Пока Винсент и Кристина одевались, второй Уэйнфилд погасил свечи, оставив только приглушенный электрический свет. Все вместе они последовали в комнату с нарисованной пентаграммой.
