– Что тут происходит? – закричал я. – Где я?
Но вместо ответа в комнате зажегся свет, и я смог разглядеть человека в черном балахоне сидящего передо мной за большим деревянным столом.
– Слушается дело Била Джозефа Карлина, – объявила она, доставая из под стола огромную папку и открывая ее.
– Что тут происходит? – снова закричал я. – Где я? Что со мной произошло?
– Суд, – спокойно ответила женщина. – Вы умерли мистер Карлин, авария, помните?
Я сидел словно громом пораженный, и ее слова отдавались в моей голове: – Авария? – переспросил я.
– Да помню, – сказал я. – Но я думал, что все хорошо, что я жив, я видел сон, да, да точно, это сон, я наверно сплю.
Я попытался себя ущипнуть, чтобы проснуться, но у меня нечего не вышло, ведь руки были скованы. И мой жалкие попытки освободиться, вызвали у этой женщины смех.
– Что вас так рассмешило? – спросил я, перестав вырывать руки.
– Ваша реакция, – ответила она улыбаясь. – Вы все так делаете, пытаетесь думать, что все это сон, но должна вас расстроить, сейчас вы не спите.
– Вы видели свет, – продолжила она. – Он вас позвал, вы пошли за ним и оказались здесь.
– Да, свет, – сказал я. – И что теперь со мной будет?
– Вашу судьбу решит суд, – ответила она. – Все что от вас зависело, вы уже сделали, ну или не сделали по каким-то причинам.
– Все это записано здесь, – сказала она, показывая мне папку. – Тут вся ваша жизнь, от первой до последней секунды.
И больше не сказав не слова, она открыла папку и с весьма задумчивым видом начала перелистывать страницы одну за другой. На прочитывание записей моей жизни у нее ушло минут двадцать, и с каждой перевернутой страницей ее лицо выглядело все светлее и радостней.
– Я думаю, с вами проблем не будет, – сказала она улыбаясь. – Учитывая все ваши заслуги, думаю, что ковровая дорожка в рай для вас уже заказана, и люкс на ваше имя уже давным-давно забронирован.
После этих слов мне стало как-то легче дышать, как будто камень свалился с души. Весть о том, что меня не отправят в пекло, была очень приятной. Но тут я вспомнил про Джен, и подумал о том, что, быть может, больше никогда ее не увижу.
– Нет, – вырвалось у меня, прежде чем я успел что-то ей ответить.
– Что нет? – спросила судья, удивленно подняв брови.
– Я не хочу уходить, – ответил я. – Я еще слишком молод, я не хотел умирать, я хотел жить! Прошу вас не отправляйте меня туда.
Судья какое-то время очень пристально на меня смотрела, очевидно, соображая, что же со мной делать, но затем ее лицо вновь просветлело.
