Когда я подошёл к ограде, все входы были заложены ветками, племя трусливо сидело за ними, целясь в меня палками с каменными и костяными наконечниками, которые я научил их делать, и метательными дротиками с ядом. Они боялись, я думаю, в убийстве и последующей делёжке участвовали вообще все, хотя конечно, самое ценное досталось полу вождю и его молодым и сильным самцам, а остатки и вещички малой ценности достались той части племени, что не имела мышц, женщинам и детям.
-Убирайся! Мы не хотим больше тебя видеть! Проваливай уродец! Уродец! Уродец! Уродец!
В их гвалте я почувствовал страх, и даже ужас, и только ощущение стаи удерживало их от того, чтобы просто убежать. Они кричали, и тем ободряли друг друга. И всё же их смелости не хватало, чтобы напасть на меня, хотя в племени сейчас было не меньше двадцати молодых и сильных воинов и охотников, и они бы справились со мной вместе. Но они боялись.
-Выдайте мне тех, кто убил моего сына, и я уйду.
-Твой сын умер сам! Убирайся уродец. Убирайся! Ты уродец, ты уродец, ты просто уродец. Ты не нужен племени, такие как ты, позор племени, мы не хотим больше тебя видеть.
Они все гигали каркали моё имя и причитали, по большому счёту это были даже не люди, а просто трусливая стая злобных оборзевших до безобразия и вместе с тем напуганных до смерти макак.
И они привели меня в бешенство, я размахнулся и всадил прямо сквозь ветки ограды своё копьё тому ближайшему воину, до которого дотягивался. Это был один из молодых воинов, что поддерживал молодого, теперь уже не полу, а вождя. Практически сразу в меня воткнулось несколько дротиков с ядом, которые я сам им изготовил, и я понял, что часть яда попала в кровь, но по болевым ощущениям не слишком много, чтобы умереть мгновенно, меня спасла одежда. И они стаей бросились на меня. Я размахнулся копьём и поразил ещё нескольких воинов племени, но раны были не смертельными. Они попытались окружить меня, я отступал с боем, мы сражались несколько минут, меня сильно спасали мои кожаные доспехи. Оружие каменного века не слишком смертоносно на самом деле, их заточенные палки с не слишком острыми каменными и костяными наконечниками, при непрямых ударах вообще не слишком опасны для меня. В принципе сделать достаточно острый костяной наконечник можно, и у меня такие и были, но мои соплеменники были довольно криворукими созданиями, и у них такого оружия почти не было, за исключением тех ножей, что они отняли у моего сына. Они конечно пытались привязывать острые куски костей к палкам, подражая мне, но получалось у них не очень. Всё же я понял, что с этой стаей не совладать, тем более, мне быстро становилось дурно от яда, я бросился к реке, и за секунды переплыл её, остальные не рискнули. Они даже не пошли к броду, чтобы догнать меня, они просто стояли с другой стороны реки, в двадцати метрах от меня, и грозно вели себя как макаки. Я думаю, если бы у них были бы бананы под рукой, они кидались бы ими в меня. Я же лёг, и стал аккуратно выдавливать яд дротиков, он уже впитался, и я чувствовал себя нехорошо, но предполагал, что смертельной дозы не получил. Я собрался с силами, поднялся, и побрёл прочь.
