Девушка отошла на шаг от кровати. Похоже, догадка Ника была правильной. Она стала расстегивать пуговицы, одну за другой, на тугой белой блузке, позволив затем блузке упасть на пол. Тугой кружевной лифчик поддерживал груди параллельно полу — к вящему удовольствию Ника. Его член задергался. И вот тогда, когда пухлая, в веснушках, плоть стала освобождаться от кружевной тюрьмы, показалось начало темной татуировки. Ник задрожал — скорее от восторга, чем от отвращения. В прошлом он относился неодобрительно к татуировкам у женщин.
Она расстегнула лифчик и потрясла громадными грудями. Специально для него. Она знала, как его заводит это зрелище. Ник зачарованно смотрел на пронзенные соски. Они казались такими высокими, такими большими, готовыми к тому, чтобы их взять в рот. Вероятно, в этом и заключалась идея.
Девушка расстегнула молнию на коротенькой черной юбке и потрясла бедрами, чтобы выскользнуть из нее. Юбка свалилась на пол. Да, верно, на девушке были чулки. Черный пояс контрастировал с нежными молочно-белыми бедрами. Он сняла черные атласные трусики, после чего Ник с удовольствием отметил, что она не собирается снимать остальное. Он любил, когда женщина дразнит его в чулках, поясе и туфлях с высокими каблуками.
Он ожидал, что теперь она подойдет и начнет тереться своим телом об него. Но тут начались отклонения от мысленного сценария Ника.
Она потянулась к сумке и извлекла оттуда что-то еще. Когда он разглядел предмет, у него похолодело в груди, а затем этот холод распространился по всему телу. Он пришел в ужас. Не только от вида самой вещи, но и от опасения, что он вообще потеряет эрекцию.
— Я уже сказала тебе, — пробормотала девушка, — что собираюсь помочь тебе преодолеть страхи вроде этого.
Она подняла змею. Змея обвилась вокруг нее, истосковавшись по теплу. Один виток ее расположился между грудей. Ник смотрел на это, не спуская глаз. Зрелище было пугающее — и в то же время притягательное.
Оно напомнило ему кое о чем. Картины с изображением опасных, обольстительных женщин. Старинные сепии конца века, изображающие экзотических танцовщиц. В начале его совместной жизни с Лизетт она заставляла его ходить по выставкам и галереям, где имелись подобные картины и фотографии. Ник притворялся, что его это интересует, поскольку тогда было нужно убедить Лизетт, что он именно тот, кто ей нужен.
В особенности ему запомнилась одна галерея. И фотография одной давно умершей парижской танцовщицы с веерами, которая использовала при этом змею. Ее театральное имя было Лилит. Проклятие! Он тогда встал перед фотографией, сглотнул комок в горле и заставил себя посмотреть на фотографию оттенка сепии. Он не мог позволить Лизетт обнаружить брешь в его броне. И не позволял этого вплоть до сегодняшнего дня…
