При мысли о том, что утонченная Хетер натолкнулась на такого техасского быка, как Алекс, Лизетт громко засмеялась. Ей хотелось бы знать все подробности. Абсолютно все. Как Хетер реагировала и отвечала. Что ощущал Алекс, когда вгонял свой старый толстый хрен в ее тесное, еще не разработанное влагалище. И где это произошло. Это было бы весьма интересной прелюдией перед началом их очередного трахания. Позже она непременно потребует от него полного отчета о том, как он трахал эту малышку.
Робин снова заговорил с Лизетт:
— Сокровище находится совсем не там, где думает Ник. Вот эти инструкции могут быть вам больше по вкусу.
И вот она следует этим указаниям уже в течение… какого времени? Лизетт потеряла ту тропинку, с которой начала свой путь. Уж не разыграл ли ее Робин?
И тогда-то она их увидела между деревьями. Увидела огни. Они не имели никакого отношения к отелю или другим строениям. Они плясали и мерцали. Должно быть, это были горящие факелы. И тогда подсказки, которые она держала в руке, обрели смысл. Лизетт направилась в сторону огней.
Вскоре она оказалась на краю поляны. Она не имела понятия, каким путем сюда дошла и как далеко находится от отеля. В центре поляны горели расположенные кругом жаровни. За ними несколько в тени находились средневековые шатры. Затем Лизетт увидела на земле бледное изображение. Никак, оно светилось? Лизетт тряхнула факелом. Да, оно определенно светилось. Оно было нанесено с помощью флюоресцирующих красок.
Оно было прекрасным. Это было изображение обнаженного мужчины с головой льва. Его фаллос был огромным и вздымался вверх.
Лизетт шагнула вперед и остановилась у ног изображения. Она была уверена, что сокровище спрятано под гигантским фаллосом. Но как она сможет его выкопать и нарушить всю эту мощь и красоту? А затем, в мерцающих отблесках жаровен, она заметила кучу листьев, находившихся в нескольких дюймах от кончика крайней плоти мужчины-льва. Это должно было означать капли и извергнутого семени. Присмотревшись Лизетт обнаружила, что цельность кучи листьев недавно была нарушена. Опустившись на колени, она разгребла листья. Ожерелье находилось под небольшим слоем листьев.
Лизетт поднесла ожерелье к огню. Все бусы из янтаря были в тяжелой золотой оправе. Внутри каждой бусины перебегали огоньки, создавая впечатление, что они заполнены жидкостью. Она потерла бусины о губы и ощутила удивительное тепло, которое присуще лишь янтарю. Теперь ожерелье принадлежало ей. Она испытала столь свойственную женщине радость приобретения.
