Игроки даже вбросили в мир мысль о том, что гений — это непременно больной человек. Но, если бы ты был внимателен ко мне, то ты бы понял, что гений — это игрок. Игрок — одиночка. Он играет со всем миром и хочет встать над игральным столом не в окружении других игроков, как равный, а как равный Богу. Есть ли правила в этой игре, вернее могут ли в этой игре быть правила? Нет. Есть озарение, которое только потом укладывается в правила. Но те ли это правила?
Озарение — это для избранных, а для остальных весь смысл в удовольствии играть по давно известным правилам заключается в том, что каждый игрок свою игру начинает с нуля и его успешность в игре зависит от того, как быстро он пройдет «мертвую» зону чужого озарения и накопленного другими опыта. Он набивает те же шишки, что и его предшественники. Но, набив их все, может выйти на новое озарение. Я не мешал тебе набивать шишки, но ты не размышлял над их природой.
Молодость, первый успех, обыгрывание тех, кто давно уже в игре, вдохновляет и окрыляет. Но после того как научился просчитывать ходы, предвидеть результат, сталкиваешься с ничейной ситуацией, за которой правила игры стираются. Остаются чувства, которые заполняют и ведут тебя. Даже в самых сложных играх возможен один победитель, не досягаемый для других, но и он устаёт от игры, приходит к пониманию, что это не главное, что есть ещё нечто.
Кому — то это нечто очень не понравилось, и он придумал никогда не надоедающую игру — политику. Спрятав в её разнообразных альтернативах единственную альтернативу выбора между добром и злом. Но ты был глух и к моим повторам.
Конечно, на Земле, среди личностей, самые большие игроки — это политики, и самые большие политики — это игроки. Многие мудрые люди уже поняли, что можно играть во что угодно, как угодно и чем угодно, нарушая все самые мыслимые и немыслимые законы.
Одного нельзя делать: играть интересами своей страны и своего народа, ставить их на кон, скидывать в прикуп.
В этом мудрые игроки сильно ограничили сами себя. Ограничили, несмотря на то, что нам более и лучше всего известны повадки родной страны, следовательно, и играть в ней проще. Но покой, в виде запасного устойчивого игрального стола, не менее важен, чем сама игра. Если, конечно, думать и обо мне, о своей вечности. Тем не менее, азарт неукротим. И вот мы имеем транснациональные корпорации из игроков, ограниченных правилами в своих странах, странах золотого миллиарда, но играющих против остальных без всяких правил.
