Но это небольшое изображение вряд ли можно считать правдоподобным описанием монстра, и, когда в конце рассказа громадный Ктулху предстает во плоти (если это можно так назвать), Лавкрафт подчеркивает его превосходство, объясняя свою позицию:
Существо описать было невозможно – ибо нет языка, подходящего для передачи таких пучин кричащего вневременного безумия, такого жуткого противоречия всем законам материи, энергии и космического порядка. Шагающая, или, точнее, ковыляющая, горная вершина.[4]
«Зов Ктулху» – это рассказ, который заложил основы литературы космического, лавкрафтовского ужаса. Когда редактор Фэрнсуорт Райт опубликовал «Зов Ктулху» в журнале «Странные истории» («Weird Tales»), после того как однажды его отклонил, Лавкрафт произнес известное теперь высказывание: «Все мои рассказы основаны на единой фундаментальной предпосылке: человеческие законы, интересы и эмоции не имеют ни малейшей ценности в космическом континууме».[5]
Несмотря на то что «Зов Ктулху» был первым рассказом Лавкрафта, где космический ужас воплощался во внеземном монстре, он вовсе не был самым выразительным. Этой чести был удостоен рассказ «Данвичский ужас», опубликованный в журнале «Странные истории» в 1929 году. В нем повествуется о молодом человеке по имени Уилбер Уэйтли, родившемся у больной дочери волшебника Уэйтли – потомка увядшей династии Новой Англии и любителя оккультизма. Никто не знает, кем был отец Уилбера, но с самого детства мальчик аномально быстро развивается и становится необычайно крупным для своего возраста. Однажды вечером, когда он пытался украсть экземпляр «Некрономикона» (древней книги, хранящей запрещенные знания, о которой упоминается во множестве рассказов Лавкрафта) из местного Мискатоникского университета, сторожевая собака разрывает почти всю его одежду и загрызает его до смерти. Описание останков Уилбера – один из самых ужасных и впечатляющих эпизодов в творчестве Лавкрафта:
Было бы банальным утверждать, что описать его невозможно, однако сказать, что его не смог бы ясно себе представить тот, чьи представления слишком тесно связаны с привычными на земле живыми формами и с тремя известными нам измерениями, было бы совершенно справедливо.
Частично существо это было, несомненно, человекоподобным, руки и голова были очень похожи на человеческие, козлиное лицо без подбородка носило отпечаток семьи Уэйтли. Однако торс и нижняя часть тела были загадочными с точки зрения тератологии, ибо, по всей видимости, лишь одежда позволяла существу передвигаться по земле без ущерба для его нижних конечностей.
