Но переговоры союзников с Болгарией стали известны в Сербии и Греции.
Руководство Сербии 28 мая известило посланников Антанты об отрицательном отношении к их предложениям касательно уступок македонских территорий Сербии ради привлечения Болгарии к войне против Тройственного союза.
Греческое правительство пошло еще дальше, выразив державам Антанты торжественный протест — об ограблении, изувечении страны и оскорблении прав греков.
В таких условиях неудивительно, что выступление представителей Антанты в Софии 29 мая было безрезультатным.
После встречи английских и французских министров, состоявшейся в первых числах июля в Кале, союзники пришли к выводу, что больше шансов заставить вступить в войну Румынию, чем Болгарию. Скептицизм по отношению к Болгарии летом 1915 г. заметно усилился — прежде всего из-за демарша Сербии и Греции.
Затягивание военных действий у Дарданелл и маловероятный позитивный исход переговоров с Болгарией придали большую цену выступлению Греции (тем более в условиях возвращения Э. Венизелоса во власть).
Но вскоре по неизвестным причинам вновь произошел поворот в сторону Болгарии. Была осуществлена попытка воздействия на Болгарию путем предложения ей за немедленное объявление войны Турции следующих территорий:
1) части «бесспорной» зоны Македонии (вопрос об остальной части этой зоны, а также о спорной зоне должен был решаться при заключении мира);
2) Фракии до линии Энос — Мидия;
3) Сереса. Британское правительство предлагало рассмотреть и вопрос о Кавале, но при условии отказа Болгарии от Салоник, Кастории и Водена.
Этот бесконечный торг вызывал все больше недоверия в Петрограде, кроме того, лидерство Англии в переговорном процессе с Болгарией и нажим, который она предлагала осуществить прежде всего на Сербию и лишь во вторую очередь на Грецию, действовали раздражающе на русские правящие круги. И тогда в личной телеграмме Георга V к Николаю II от 28 июля британский монарх настаивает на том, что немедленное сотрудничество Болгарии с Антантой имеет ключевое значение для обеспечения успеха операции в Дарданеллах, и очень надеется, что Николай найдет возможным согласиться на предложенные шаги и пошлет соответствующее письмо сербскому престолонаследнику. В ответной телеграмме от 30 июля Николай II признал необходимость участия Болгарии в Дарданелльской операции, но выразил сомнение в том, что его письмо принцу Александру «могло иметь какой-либо результат». Не желая, чтобы на Россию возложили ответственность за уступки, которые вызвали сопротивление Сербии, он считал необходимым, чтобы одновременно с ним к сербам обратились сам Георг, король Италии Виктор-Эммануил и Р. Пуанкаре.
