— Так… Плановые проверки, — уклончиво ответила Светочка, — да по жалобам.
— Нас — регулярно. Особенно после питерского случая, когда парня на опорном грохнули. Да по отказникам. Вместе с прокуратурой.
— Меньше вопросы решай, и трясти не будут, — вновь намекнул на превышение служебных полномочий Машков.
— А что я решаю?! — возмутился Никита.
— Ты еще над столом прейскурант повесь. За услуги.
— Нет… Ты конкретно скажи — что я решаю?!
— Ты и Серегу втянул. Парень нормальным был, пока с тобой не связался.
Сапрыкин вырвал салфетку из-за воротника, бросил ее в греческий салат и вскочил со стула, словно тот был электрическим:
— Чего ты гонишь, ветеран перестройки?!
— Гонят самогонку, — Машков посмотрел на коллегу взглядом Тирекса, — угомонись, вьюноша. Молод еще.
Дуэль! Только дуэль! Стреляться немедленно и здесь! Оружие к бою!
Никита схватил Петра Егоровича за рубашку и выплеснул негативную энергию, о которой упоминал ранее. То есть грязно выругался. Майор не остался в долгу, ответил не менее поэтично и тоже поднялся со стула. Спустя пять секунд оба рухнули на старенький диван. Естественно, не в любовном экстазе. А с целью выявить победителя в схватке.
Светочка окончательно растерялась. Ничего ж себе — задала вопрос в тему. Она ожидала чего угодно, но не пьяного махача. Может, у них это в порядке вещей? Каждый вечер? Вроде разминки. Три мушкетера сраных. Атос, Портос и Арамис. Ладно молодежь, так и майор туда же! Где гвардейцы кардинала?! Пусть разнимают!
Из-за дверей грянули гитарные рифы и заухали басы. Кажется, «Нирвана». Нет, это не «Нирвана». Это дурдом! Опорный пункт охраны общественного порядка! Хоть полицию вызывай! Может, в дежурку позвонить?
Третий охранничек, выпивший меньше всех, не дал обнажиться оружию. Прыгнул на диван между дерущимися мушкетерами, рискуя получить от обоих сразу:
— Тихо, вы! Совсем спятили?! Свет, не обращай внимания… Рабочие моменты.
— Ничего-ничего, бывает, — с пониманием ответила та, — только не перестреляйте друг друга. У министерства нет денег на похороны. Нам скидываться придется.
Господа офицеры, услышав последнюю фразу, немного успокоились, прекратили тянуть друг к другу руки. Никита ушел в туалет. До кровищи и выбитых зубов дело не дошло. Петр Егорович поправил рубашку, посмотрелся на свое в отражение в металлическом чайнике, поправил волосы, прошептал «козел» и сел к праздничному столу. Спустя минуту вернулся приведший себя в порядок Сапрыкин. Как ни в чем не бывало разлил вино по стаканам.
