То был мой театр | страница 63

О трех реквиемах трем младшим девчонкам и реквиеме общем в финале я уже рассказал. Но их - реквиемов - было семь. Реквием Рите - двойной: "Офицерский вальс" в сцене сё воспоминаний и "Ох, не растет трава зимою" - старинная мелодичная любовная песня - после выстрела, оборвавшего её жизнь... Реквием Женьке:

В лесу, говорят, в бору, говорят

Растет, говорят, сосеночка... - лихой, как её характер.

Танцуют вальс сосны-щиты в финале, отодвигается в глубь сцены умолкший, сгорбившийся Васков, сцена пустеет... А зал ещё с минуту молчит, переваривая, осмысливая услышанное и увиденное. Потом аплодисменты, цветы. Но актрисы всё ещё в роли - каждая в своей, лица покойницки напряженны, суровы. Расслабиться нельзя, потому что сценическое действие закончено, но не закончены "Зори". С тяжелым сердцем выходим в фойе -там полутьма. А на лестнице, ведущей вверх, завешенной чёрным, с равными интервалами в ряд стоят пять больших латунных гильз с горящей в них соляркой. Пять вечных огней. Пять напоминаний о войне...

«Зори» стали первым спектаклем, увиденным мною после сближения с Таганкой. Но то был уже готовый спектакль, шедший третий сезон с неизменным успехом. Работу над ним я не видел. Первыми же спектаклями, увиденными в процессе создания, стали "Бенефис" по А.Н.Островскому и абрамовскне "Деревянные кони".

"Бенефис" был составлен из фрагментов трёх - нет, вру, четырёх пьес - "Грозы", "Леса" (чуть-чуть), "Женитьбы Бальзаминова" и "На всякого мудреца довольно простоты". Подавалась эта композиция как подарок московских артистов Александру Николаевичу Островскому, как устроенный ими праздник, бенефис в честь юбилея драматурга.

Такое действо за кулисами Малого театра когда-то действительно было. Осталась даже фотография, сделанная на намять, и из этой фотографии на Таганке была придумана оригинальная программка к "Бенефису".

И всё же на Малый театр это было так же мало похоже, как Виктор Штернберг, игравший Островского, на портреты знаменитого драматурга. "Бенефис" стал острым, веселым, "социальным и сексуальным" таганским спектаклем. Вот только играли его на очень неудобной сценической конструкции. Шаткие мостки на самой сцене и шедший под острым углом в зал довольно крутой спуск из строганых досок, на котором равновесие удавалось сохранять только в кедах.

Спектакль продержался в репертуаре по таганским меркам недолго, лет пять, хотя были в нём несомненные актёрские удачи: Ю.Смирнов в роли Бальзаминова, И.Ульянова - Мамаевой... Маша Полицеймако играла две абсолютно несхожих роли - Кабанихи из "Грозы" и Липочки из "Женитьбы Бальзаминова". Обе - с блеском. Кабаниху в очередь с ней играла и Алла Демидова. Их Кабаниха поражала, как это ни парадоксально, молодостью. Только из "Бенефиса" я узнал, что, по замыслу Островского, Кабанихе всего-то 42 года, и ненависть её к Катерине - это своего рода месть за несостоявшуюся собственную её женскую судьбу...